Кит повесил трубку и сел на край кровати рядом с женой. Несколько минут оба молчали, не желая ссориться.
— Он пьян? — наконец спросила Дана.
— Не думаю. Он, конечно, выпил, но соображает. Я не знаю.
— Что собираешься делать, Кит?
— Я оплачу ему ужин или завтрак, не знаю что, и посмотрю, не передумает ли он снова. Если нет, то у меня нет выбора: придется отвезти его в Техас.
— У тебя есть выбор, Кит. Никто не заставляет тебя доставлять этого извращенца в Техас.
— А как быть с парнем в камере смертников, Дана? Подумай о матери Донти Драмма. Сегодня она увидит своего сына в последний раз!
— Бойетт врет! Он постоянно врет!
— Может, да, а может, и нет. Подумай о том, как высоки ставки.
— Ставки? Да ты рискуешь своей работой! Своей репутацией, карьерой — всем! У нас три маленьких сына, о которых нельзя забывать!
— Я не ставлю под удар карьеру или семью, Дана. Мне могут выразить порицание, но не более того. Я знаю, что делаю.
— Ты уверен?
— Нет. — Пастор быстро скинул пижаму, надел джинсы, кроссовки и красную бейсболку.
Жена молча смотрела, как он одевался. Кит поцеловал ее в лоб и вышел.
Бойетт разглядывал большое блюдо с едой, когда Кит занял место напротив него. Посетителей в закусочной было мало — лишь несколько упитанных полицейских угощались выпечкой. Кит заказал кофе и подумал о странностях судьбы: непойманный убийца и нарушитель режима условно-досрочного освобождения с аппетитом набивает себе желудок в окружении слуг закона.
— Где ты был целый день? — спросил Кит.
— Я точно не помню, — справившись с тиком, ответил Тревис и отправил в рот огромный кусок яичницы.
— Пропал целый день! Мы же собирались записать твое признание на видео и отправить его властям и в СМИ Техаса в надежде на чудо. А ты все испортил.
— Что сделано, то сделано, пастор, и не надо к этому возвращаться. Вы отвезете меня в Техас или нет?
— Ты решил нарушить режим?