– Какую?
– Поддержи Дэна Стерджисса в кампании за переизбрание.
– Он же республиканец.
– А то я не знаю.
– Еще он – идиот.
– Зато занимает должность и, скорее всего, переизберется.
– Никогда не голосовал за республиканцев! Это Кирк за них голосует.
– Он победит, Расти. Хэл Ходж – слабый кандидат.
– Сильный или слабый, зато демократ. Почему тебе это интересно?
– Вы, мальчики, просто не разбираетесь в политике. Вам важно, кто демократ, кто республиканец, а дело не в этом. Истинная цель – победа! Гораздо важнее поставить на победителя, Расти, независимо от его партийной принадлежности.
– Кажется, я слышал это раньше, минимум тысячу раз.
– Надо не слышать, а слушать. Стерджисс победит с перевесом в десять процентов.
Старик обычно оказывался прав, у него был дар не только ставить на победителя, но и пролезать в их кампании перед самыми выборами. Деньги ни для кого не оказывались лишними.
Расти отлично знал, куда клонит старик.
– Ты уверен, что Стерджисс – твоя гарантия на выход отсюда?
– Я уверен, что Хэл Ходж – точно не гарантия. Как ты знаешь, губернатор имеет огромное влияние на комиссию по делам поручительства. Давай добьемся его переизбрания, и я подам прошение об условно-досрочном.
– Я подумаю, – сказал он, чтобы задобрить отца. Он совершенно не собирался об этом думать. Все его мысли в ближайшее время будут направлены на то, чтобы Болтон сидел и дальше.
Целый час они болтали о былых временах. Болтон всегда любопытствовал, что происходит с собратьями-юристами, особенно с судьями, которых он знавал. Только двое из них давали себе труд изредка написать ему весточку, а визиты были большой редкостью. Коллегия, вице-президентом которой он когда-то являлся, чем очень гордился, единодушно от него отвернулась.
Но жалость к себе не была свойственна Болтону. Он был суровым пожилым мужчиной, отсиживавшим заслуженный срок. Если он сохранит здоровье, то в один прекрасный день выйдет на свободу, имея впереди еще 10–15 лет, чтобы вдоволь побуянить, попутешествовать по миру и с шиком потратить свое состояние.