Но разве можно проиграть, если не ведешь счет очкам?
Тео все это чувствовал, и ему было немного неловко перед отцом. Может, лет в шестнадцать-семнадцать он начнет выигрывать в открытую, но не в тринадцать же. И не сегодня. Мистер Бун хорошо прошел пять из девяти лунок, сделав два богги и два двойных богги, что по неофициальному счету равнялось сорока двум очкам — он редко играл так хорошо. Тео сегодня играл плохо и был только рад, что счет не ведется.
Они сдали тележку, сложили клюшки, переобулись и пошли в «Пеппи» за сандвичами с бастурмой. Тео предупредил мать, что они с друзьями поедут смотреть соккер и вернутся к пяти. Миссис Бун задала несколько вопросов, от ответов на которые Тео мастерски уклонился, обойдясь, однако, без лжи, и дала разрешение.
В два часа Тео встретился с Эйприл у ее дома, и они поехали к Страттенскому соккерному комплексу. Обычно им не разрешалось ездить туда на велосипедах — слишком много дорог на пути, да и далековато. Комплекс был в полутора милях от Бэттл-стрит, «за городом», как шутили жители Страттенберга, но благодаря Харди Тео знал, где можно срезать. Полчаса они с Эйприл бешено крутили педали и у Джексонской начальной школы уже были не прочь передохнуть: отсюда до спорткомплекса было рукой подать. Уже была видна парковка, плотно заставленная машинами.
Харди играл на шестом поле — матч был в самом разгаре. Тео и Эйприл присели на трибуне и затаили дыхание. Харди был форвардом, и, когда мяч выкатился за пределы поля, он побежал за ним и, увидев друзей, улыбнулся и кивнул им на бегу, спеша за мячом. Тео и Эйприл несколько минут наблюдали за игрой, потом им надоело, и они пошли бродить по комплексу. Поразительное зрелище — десять игр одновременно, на каждом поле кричат болельщики и тренеры, раздаются свистки, а вокруг спорткомплекса красивейшие холмы, заросшие лесом, — прекрасный уголок нетронутой природы вдали от дорожного смога.
Зачем же это уничтожать, задавался вопросом Тео, зачем прокладывать четырехполосную трассу в сельской части округа и гнать по ней двадцать пять тысяч машин в сутки? Зачем губить природу дорожным смогом? Бессмыслица какая-то.
Они с Эйприл вернулись на парковку. Тео держал свой сотовый, а Эйприл — видеокамеру матери. Они пошли вдоль длинного ряда припаркованных машин — Тео с одной стороны, Эйприл с другой — и снимали номерные знаки. Никого больше на парковке не было — все смотрели матч, болели за ту или иную команду, но Тео внимательно поглядывал по сторонам, опасаясь встретить прохожих. Снимать номерные знаки не было нарушением закона, но ему вовсе не улыбалось давать объяснения по поводу своих действий.
Парковка состояла из трех больших участков вокруг спорткомплекса, поэтому у детей ушел почти час, чтобы обойти все машины. Никто ничего не заметил, хотя пара рискованных моментов все же была. Но Тео просто приложил телефон к уху и притворился, что разговаривает.
Они насчитали сто сорок семь машин и фургонов. Позже собирались пересмотреть отснятое видео, выписать номера машин, зайти на сайт департамента транспортных средств и постараться узнать имена владельцев. Можно было с уверенностью предположить, что хозяева машин, припаркованных у спорткомплекса, будут категорически возражать против нового шоссе. Какой родитель отправит своего ребенка на поле, если воздух отравлен дизельными и бензиновыми выхлопами?
«Ред юнайтед» выиграли, и тренер Харди, Джек Фортенберри, был в прекрасном расположении духа — ведь его сын стоял на воротах. Харди говорил, что Фортенберри настоящий фанат соккера: он тренирует своих подопечных весной и осенью, а элитную разъездную команду — еще и летом. Харди вкратце рассказал тренеру о проекте нового шоссе и связанных с ним проблемах.
Они встали за футбольными воротами, в стороне от основной массы болельщиков, которые шли из спорткомплекса. Харди представил тренеру Тео и Эйприл. Фортенберри не стал скрывать своих опасений насчет шоссе. Он не доверял политикам и считал, что проект проталкивают денежные воротилы. Тренер пришел в ярость, узнав, что предполагаемая автострада срежет край спорткомплекса: он прекрасно понимал потенциальную опасность такого соседства.
В итоге Фортенберри сказал то, чего ребята и добивались: он предложил помочь всем, чем сможет. Тео изложил свой план.
Глава 22
Судья, который по-прежнему спал на кровати Тео, рано утром, когда первые лучи солнца пробились сквозь жалюзи, вдруг начал беспокойно возиться. Тео, желая в воскресенье поспать подольше, шикнул на пса, но тому не терпелось на улицу, и через пятнадцать минут Судья добился своего. Проходя с собакой через кухню, Тео заспанным голосом сказал родителям:
— Доброе утро.
— Что это ты так рано? — поинтересовалась мать.
— Судья захотел погулять.
На кухонном столе были развернуты толстые воскресные газеты — видимо, родители пробежали заголовки. Кофейник был почти пуст, хотя часы показывали шесть сорок пять.
— Что-то вы сегодня рано.
— Не спалось, — проворчал отец.