— Благодарим вас, мистер Бун, — сказал Стэк. До полуночи оставалось несколько минут, а на повестке дня — только голосование. Было ясно, что собравшиеся не разойдутся, пока комитет не примет решение. Дети в желтых масках и банданах встали плотнее, заполнив проходы, оказавшись совсем близко от членов комитета, а затем взялись за руки и сели на пол.
— Можете вернуться на свои места, — сказал Стэк, но дети лишь качали головами.
С задних рядов кто-то выкрикнул:
— Давайте голосуйте!
И тут же снова началось скандирование:
— Голосуйте! Голосуйте!
Стены конференц-зала дрогнули, стекла задрожали. Члены комитета сидели в раздражении и замешательстве. Они предпочли бы удалиться в служебное помещение, договориться между собой и объявить решение, но сейчас было ясно: голосовать лучше на месте.
Стэк снова поднял руку, и его наконец послушались.
— Очень хорошо. Согласно регламенту, нам надлежит проголосовать. Мадам секретарь, опросите членов окружного комитета поименно.
Сидевшая в конце длинного стола секретарь начала:
— Итак, все пятеро членов комитета присутствуют и участвуют в голосовании. Для одобрения проекта шоссе нужно сказать «Да», для несогласия с проектом — «Нет». Решение будет принято простым большинством голосов. Мистер Стэк?
— Да.
— Мистер Граймс?
— Да.
— Мистер Джеррони?
— Нет.
— Мистер Макгрей?
Макгрей в раздумье потирал седые усы и наконец скрипучим голосом ответил:
— Нет.
Тео сидел на полу перед сценой, держа за руки Харди и Эйприл. Ему показалось, что все дети затаили дыхание. Момент был напряженный: голоса разделились поровну. Оставался Класко, который четко давал понять, что поддерживает проект.