Девушка изо льда

Я всегда выполняю обещания. Перелет из Израиля в Китай занимает больше пятнадцати часов. За это время успеваю несколько раз просмотреть видео того вечера, когда Льдинка в последний раз встретилась со своим братом, а затем…

Обещал, значит сделаю.

Все выглядит иначе, когда ты — внутри зверя. Страсть, похоть, любовь или изнасилование — не имеет значения, как назвать процесс. Оставляю звук в наушниках, потому что шеф безопасности на третьей минуте начинает нервничать и косить взглядом в экран моего телефона. Обойдется. Жестом отсылаю Громова на другое сиденье и вновь включаю воспроизведение. «Ненавижу». Не могу сказать, сколько раз считывал это слово с губ моей Льдинки за то время, пока зверь трепал ее тело. Я — тот зверь.

Если хочешь узнать истинную личину человека — дай ему неограниченную власть и деньги. Я сам взял власть над телом наивной чистой девочки. Возомнил себя богом, а оказался дьяволом. Бесом.

— С тобой можно быть только ради денег, — уходя, бросила Жанна. Она была последней, которая задержалась рядом на несколько месяцев. — Ты холодный. Мертвый. Бабы это чувствуют.

Ставлю видео на паузу, закрываю глаза. Снова вспоминаю тот вечер, когда Льдинка пришла ко мне просить за брата. Настоящая, живая, открытая. Как дурак, залип на серо — синие глаза, яркие, как небо и пухлые розовые губы, не тронутые шприцем косметолога. Голос спокойный, мягкий. Она просто назвала меня по имени, а в паху уже все горело огнем. Тело требовало взять себе красавицу, присвоить эту нежность, спрятать от всего мира и никому не отдавать. Взял, твою мать! Сломал, изуродовал и выкинул в холодный подвал.

На экране застыл кадр, где Льдинка бессильно обмякла в моих руках, закрыв глаза. И это — не от удовольствия, а от боли. Включаю воспроизведение и заставляю себя смотреть дальше, словно наказываю за то, что сделал. Смотрю, и проживаю ее чувства и страдания, словно свои. Я тоже убил бы себя на ее месте, только добавил контрольный в голову. Чудовище должно умереть.

В известной пекинской клинике, что расположена на окраине города, меня сразу берут в оборот. Известный реабилитолог и рефлексотерапевт Хайцзянь Сао улыбается, рассказывая программу лечения.

— Не волнуйтесь, мистер Бессонов, — врач с трудом справляется с моей сложной фамилией, заставляя переводчика сдерживать улыбку. — Ваш случай не является чем — то из ряда вон выходящим. Не сразу, но через полгода — год вы начнете ходить.

В новой клинике тоже есть пыточная, только выглядит она иначе. Мое тело загружают в экзоскелет и обвешивают датчиками. Сложная электроника обнаруживает точки разрыва нейронных связей, после чего в бой вступает иглорефлексотерапевт.

— Босс, вы на дикобраза похожи, — хохотнул как — то Громов, наблюдая за работой врача. — Больше ста иголок за один раз ставится.

Я и сам вижу, не слепой. Меня полностью раздевают и укладывают на специальную кушетку. Сао без колебаний выбирает иглу нужного размера и одним точным движением прокалывает кожу. Начинает с головы и идет вниз по телу. Медленно вкручивает иголку до тех пор, пока нужный нерв не начинает сокращаться. Боль, похожая на укус осы, пронзает тело. К концу установки я и правда похож на дикобраза. Бешенного, поставившего иглы дыбом, нервно подергивающегося.

Иголки сменяются массажем, затем возвращаются. Кажется, я похож на решето: все тело покрыто мельчайшими проколами, которые быстро заживают.

Опять пыточная. Знакомые стропы, поручни и дорожка. Ноги уже двигаются, но все равно приволакиваются даже на самом медленном режиме.

— Мы еще не задействовали наше главное оружие, мистер Бессонов, — заявляет эскулап со сложным именем. — Всему свое время.

Мне снится Льдинка. Почти каждую ночь и даже днем, когда я выматываюсь в стропах и отключаюсь на короткое время. Она молча смотрит, призрачная, словно сотканная из тумана. Пальцы хватают воздух, когда я пытаюсь прикоснуться к девочке, а губы не могут вымолвить ни слова. Что я могу ей сказать? Извиниться? За то, что сделано — мало убить, а слова в нашем мире уже давно ничего не стоят. Где она сейчас, такая хрупкая и нежная, но при этом — невероятно сильная? Куда сбежала без денег и друзей? Кто поможет одинокой доверчивой Льдинке в этом огромном мире? Гром отслеживает движение денег по той карте, которую она взяла в день побега, но за все время деньги больше не снимались.

— Как дела, босс? — безопасник врывается в мою палату после того, как меня привезли с очередного сеанса иглорефлексотерапии. — Как настроение?

— Ты чего такой радостный? — сердце проваливается в пятки. Впервые за все время я четко ощущаю его именно там, в самом низу ног. Боюсь верить в чудо, потому что… боюсь.

— Мой человек кое — что раскопал.

— Да говори же, черт!