Девушка изо льда

— Я знаю, — скрываю раздражение, закрывая глаза. Мне нужна правда, поэтому запасаюсь терпением. — Паша…

— Денис себя совсем загнал, Изольда Юрьевна. Он приходит домой, чтобы встретиться с сыном и вновь возвращается в офис. Еще немного, и…

— Пусть секретарша сделает ему массаж… — брякаю, не подумав. Стыдно и глупо, но слово вылетело. А я чувствую себя идиоткой. Ревнивой дурой.

— Секретарь, — холодно прерывает меня Соколов. По интонации чувствую, что он обижен моей глупостью и, похоже, жалеет об откровенности. — У Дениса Андреевича мужчина исполняет обязанности секретаря. Девушка не выдержит подобной нагрузки.

С последним словом Паша разворачивается и собирается уходить. Обида и разочарование читаются во взгляде. Заслужила, не спорю. Успеваю ухватить его за рукав прежде, чем мужчина делает шаг в сторону.

— Извините, Павел. Брякнула не подумав. Сказала глупость, — Соколов останавливается и пристально всматривается в мое лицо. — Я вас услышала. У меня есть одна просьба… Только пусть это останется между нами.

Кажется, я сумела удивить собеседника, потому что после короткого размышления Павел кивает и уходит.

— Сделаю, Изольда Юрьевна. Завтра заскочу к вам и передам.

— Спасибо. И можно просто Изольда, — улыбаюсь, выдыхаю.

Глава тридцать пятая

Денис

Склиф. Тупик. Хреново. Так хреново, что сил нет. Холод каменной стены через позвоночник пробирается в кровь. Люди идут мимо, удивленно смотрят, как я сижу на полу. Похуй. Закрываю глаза и сжимаю руки в кулаки. Хочется выть! Несколько минут назад я был самым счастливым, а сейчас… лучше бы сдох. Моя Иза… Тело помнит ее прикосновения, пальцы горят. Я ведь тоже касался ее волос, лица. Тот поцелуй… Душу за него отдал бы, да только у Беса нет души. Сердце… оно взорвалось в тот миг, когда наши взгляды встретились, а когда я уходил из палаты — остановилось за ненадобностью. Больше не живу. Существую. Мертвый в безжизненном космосе. Люди вокруг — размытые пятна без лиц и имен.

Водитель отчитался, что Иза забрала сына из садика и вернулась домой, а я все еще в Склифе. Ничего не хочу. Бизнес, деньги, понты, цацки, машины, статус. Зачем все? Кому это нужно? Последний взгляд любимой я не забуду никогда. На меня смотрела Льдинка. Он вернулась, а вместе с ней — страх. Ненависть. Боль. И еще раз — ненависть. Адский коктейль, от одной капли которого можно задохнуться. Мне досталось много больше, чем капля, и все — заслуженно. Некого винить, некуда бежать. Все, чего я достиг в сближении с Изой, откатилось назад. Из больницы возвращаюсь в офис.

— Денис, мне очень жаль… Вам лучше на время исчезнуть из поля зрения девушки, чтобы спасти хоть что — то…

Психолог не спешит обнадеживать и утешать. Татьяне позвонил из машины. Пары фраз хватило, чтобы описать ситуацию. Спасать? Да нечего уже спасать, я не слепой, вижу. Все, что месяцами восстанавливалось по крохам, по атомам, сгорело за несколько минут и стало пеплом. Я все проебал. Артем — да, со мной. И на этом — всё.

Пашка Соколов стал таким заботливым, аж тошно. Возится со мной, как со стариком, у которого четвертая стадия онкологии. Поставил на стол стакан с виски и молча вышел из кабинета. Все вокруг говорят шепотом, тихо скользят мимо, словно тени. Я словно на кладбище или на похоронах.

Пью выдержанный односолодовый, как воду, не ощущаю запаха и вкуса. Не берет, не вырубает, не работает. Бутылка в одно лицо — как стакан компота. Из зеркала на меня смотрит нечто серое, мертвое. Хотел заехать к Артему, но написал Изе, что занят. Не хочу пугать парня. Сын не должен видеть меня в таком состоянии. Только он держит на плаву, не дает скатиться в пропасть.

День, ночь и снова день. Сбился со счета, сколько времени прошло со дня аварии. Все слилось в одну черную полосу. Решаю какие — то вопросы, подписываю контракты. Я должен позаботиться о том, чтобы мой ребенок был обеспечен на будущее. Достойное образование, квартира, машина. Артем… и Иза. Она тоже должна быть счастлива, пусть даже без меня. Эти двое — мое всё. На специальный счет перевожу крупную сумму и пишу завещание. Если со мной что случится — нотариус уведомит мою девочку о наследстве. Ничего больше не хочу.

Однажды слышал за стеной какую — то возню. Наверное, мои любимые елку ставят и наряжают. До нового года осталось всего ничего. Вечерами охрана приводит ко мне сына. Сам не хожу, следую совету психолога. Играем, читаем, гуляем. Светлый и радостный мальчик все чувствует, внимательно смотрит прямо в мою душу, рассказывает про маму и садик, про дружка своего закадычного. Лучик света в моей жизни — Артем.

Я почти час хожу вокруг квартала, как бездомный пес. Стены квартиры давят, как крышка гроба, от офиса тошнит. Задыхаюсь в помещении. В кармане вибрирует телефон. Кому я нужен в десять вечера?