И получила ответный поясной поклон.
Али-Мирза, не всё понявший из этой странной беседы, переспросил у Морозова:
— Якоб-ага, о чём дохтар-ханум с мужиками говорит?
— Обещает, что у всех такой камень будет, — ответил Морозов, испытывая странную гордость оттого, что он тоже знает эту женщину. Ведь всё, что она говорит, она делает. Качество достойное великих.
Вернулись в имение поздно, но никто не спал кроме Танюши, все ждали Ирэн.
Ирэн поделилась с отцом радостью от увиденного храма, на что Пелагея сразу же заохала:
— А я вам говорила, кажный день хожу, сил нет насмотреться.
Потом обратилась к Ирэн:
— Вот увидите, барыня к вам сюда в этот храм со всей Стоглавой ездить станут.
Потом ещё раз подумала, и уточнила:
— Ну, можеть не со всей Стоглавой, империя-то у нас огромная, но со столицы точно поедут, я вам говорю.
Ирэн сообщила отцу, что завтра на обед их ждёт Лидия Артамоновна. А рано с утра она хочет поехать к Картузову.
Уже укладываясь, перед этим, конечно, зашла к Танюше, чтобы чмокнуть в мягкие волосёнки на макушке, Ирэн поняла, что устала, но это была хорошая усталость, не было ни страха, ни липкого ощущения неправильности, всё, что она здесь делала, было именно тем, что ей хотелось делать.
Подумала, что следующий день тоже будет весьма насыщенным. Ей понравилось ездить в компании Яши Морозова и Али.
— Наверное, они тоже утомились и спят, — подумала Ирэн и, закрыв глаза почти сразу же провались в сон.
Али-Мирза и вправду спал, насытившись впечатлениями настолько, сколько не имел за всю свою жизнь.
А вот Якоб Морозов ещё не ложился. Он писал запрос Шувалову о графе Забела. Очень ему было непонятно что тот вдруг здесь делает, и, если это новое задание, то он, Морозов, должен об этом знать.
***
Граф Забела тоже не ложился, ругал себя, как он мог так проколоться. Почему не ожидал, что Ирэн захочет приехать в дом наместника. Нет, конечно, он не винил Ирэн винил только себя.
Сидел возле не разожжённого камина, рядом у ног на ковре лежал Батыр. В руках граф держал бокал.