Но вместе с тем его охватила тревога за самую необычную женщину, которой он обязан всем: богатством, положением, знаниями, любовью, жизнью. И с которой произошло что-то плохое. И если он может помочь, то он поможет.
Путеев увидел впереди, за оцеплением, барона Виллье и громко крикнул, привлекая внимание:
— Барон, барон Виллье
Виллье обернулся, расплылся в улыбке и кивнул гвардейцам, чтобы пропустили Путеева за ограждение.
Внутрь доктора не пустили, он, как и Виллье, стоял на улице перед Манежем, но внутри оцепления.
Виллье сказал, что император уже уехал, сейчас там внутри работают исправники, из императорских ищеек сам граф Забела, ещё к нему присоединился барон Виленский.
— Уже, если кто-то и сможет найти пропавшую, то только эти двое.
Посмотрел на встревоженное лицо Путеева и успокаивающе добавил:
— Они скоро поедут к Шувалову, выходить будут здесь, поэтому, если хотите, то можете здесь подождать
Потом окинул его взглядом, задержавшись на баронской ленточке и ордене и спросил:
— А какие у вас планы по поводу девицы Строгановой? Не передумали?
Путеев, всё ещё чувствуя вину перед Виллье за прошлый неудачный визит к Строганову, ответил:
— Встретил сегодня барона Александра Григорьевича, он пригласил в гости
Виллье понимающе закивал:
— Ну, если сам пригласил, значит теперь можете свататься. Только помните, сначала помолвка и ухаживания.
Путеев вздохнул, вспоминая свою прошлую несдержанность:
— Да, Яков Васильевич, помню. Спасибо вам.
На выходе из Манежа показался граф Забела, за ним с мрачным видом шёл барон Виленский
Граф, — крикнул Путеев
— А, здравствуйте доктор, — вымученно улыбнулся Забела, — не очень удачный день