– Нормальный телефон, ты чего, – хмыкнул Дима. – Камера на нем отличная.
– Да при чем тут телефон? – буркнула Матильда и снова тряхнула сумкой. – Сюда смотрите. Эта крокодилина стоит как три мои зарплаты. А подходит мне как корове седло. Да у меня даже нет ничего, с чем ее носить можно.
Тедди проглотила замечание, что три зарплаты Матильды стоит дешевая подделка этой сумки, а отец никогда не покупал подделок. Не хватало еще мачеху до инфаркта довести.
– И я даже сказать не могу, что она мне не подходит, – добавила Матильда удрученно. – Расстроится ведь.
– Или купит все, к чему сумка подойдет, – справедливо заметила Тедди. Да, она все-таки неплохо знала своего отца и сомневалась, что его так легко выбить из колеи.
Мачеха вздрогнула.
– Тогда точно придется на все согласиться, – произнесла она с грустью и, прежде чем Тедди успела как следует обдумать меркантильность Матильды, добавила: – Чтобы только больше ничего такого не дарил.
– Сдастся она, – печально покачал головой Димка и открыл учебник, прячась за ним как за щитом.
Вера Ивановна у доски с жаром рассказывала о восстании Пугачёва, словно сама там присутствовала, но класс ее почти не слушал. Кроме разве что Ниточкиной Тани. Но она отличница и слишком далеко сидит от окна, чтобы чувствовать весну. Именно весна мешала семиклассникам сосредоточиться на судьбе Емельяна Пугачёва, в этом не было никакого сомнения.
– Может, это и неплохо даже. – Тедди сама не верила в то, что говорила, и с тоской посмотрела в сторону окна. Открыть бы его, впустить свежий воздух, крики с футбольного поля, где у шестиклассников шел зачет по физкультуре, птичьи трели и запах черемухи. Но все это окончательно погубило бы рассказ Веры Ивановны, и ради Пугачёва она запрещала даже приближаться к окну. Приходилось сидеть в духоте и мучительно ждать далекого конца урока. Скорее бы уже звонок, в самом деле. – Твоя мама любит детей. Смотри, она же не стала любить тебя меньше, когда я появилась. Но и меня она тоже любит. Наверное.
– Любит, даже не сомневайся, – уверил ее Димка и снова вздохнул. – Не в этом дело. Мама привыкла сама решать все и ни на какие уговоры не поддается. Она сама должна до этого дойти, тогда и ей легче будет. Но твой отец не любит, когда ему перечат, не так ли?
Ответить Тедди не успела.
– Мусова! – Вера Ивановна смотрела прямо на них с Димкой. – К доске. Вы с Королёвым так увлеченно болтаете, что наверняка ты запросто покажешь по карте, как шло восстание Пугачёва. К тому же я это только что показывала.
Тедди уныло поплелась к доске как можно медленнее, все еще рассчитывая на спасительный звонок. И вот так всегда, между прочим. Кто бы ни был виноват в болтовне, если Тедди была рядом, вызывали ее. То ли учительница невзлюбила ее за что-то, то ли ей не нравился отец Теодоры – чаще было последнее. Александр Мусов редко бывал в школе дочери, но каждый раз доводил учителей придирками, что потом нередко сказывалось на их отношении к девочке.
На Димку это не распространялось, как и фамилия. Его фамилия была единственным, что досталось ему от отца. Если не считать внешности, разумеется. И с тем, и с другим Диме повезло, не то что Тедди. К дурацкому имени в нагрузку шла неблагозвучная фамилия и совершенно обычная внешность. И ладно бы просто обычная. Серая. Серо-карие глаза, светлые пепельные волосы, не такие густые, как хотелось бы. Толстоватый нос, привлекающий все внимание на бледном круглом лице, и, словно в насмешку, при всем этом горсть золотистых веснушек на носу. Ладно хоть толстой не была благодаря многочисленным кружкам, включая спортивные.
Конечно, Тедди могла себе позволить выбирать одежду по вкусу, а не носить, что купили родители, но лишь потому, что мамы у нее не было, а отец предпочитал дать кредитку, а не ходить по магазинам. Но тот же Димка смотрелся отлично даже в старой футболке и джинсах, которые определенно были куплены в каком-то супермаркете, а не в бутике. И с ним Тедди никогда не сравниться. Будь Димка хоть немного меньше собой, Тедди возненавидела бы его от зависти, но даже этого Королёвы ей не позволили, проскользнув в ее сердце и устроившись там со всеми удобствами.
Звонок прозвенел, когда Тедди уже отчаялась прочитать на карте, правильно ли она послала Емельяна Пугачёва собирать восстание, или эти стрелки означали что-то другое.
– Повезло тебе, Мусова, – сквозь зубы сказала Вера Ивановна. – Но на следующем уроке спрошу сразу после звонка. Готовься.
И даже двойку не влепила. И впрямь повезло.
Домой Тедди с Димкой после школы возвращались вдвоем. С ними хотела было увязаться Журавлёва – она время от времени ходила до их квартала, а потом куда-то сворачивала. Но в этот раз ей помешала Ниточкина.