Евгений Владимирович жестом предложил мне сесть за стол. Сам он расположился напротив, не сводя с меня тяжелого взгляда.
— Сергей, — начал он без обиняков, — я знаю, кто вы и что сделали для всех нас. За это я вам благодарен.
Благодарен? А по его виду и не скажешь. Скорее уж, оценивает, как жеребца перед продажей.
— Но, — продолжил Евгений Владимирович, — есть вещи поважнее благодарности. Дела государственной важности.
Вот оно что!
— И что же вы предлагаете? — я постарался, чтобы мой голос звучал ровно, без тени нервозности. Не хватало еще перед этим воротилой блеять!
— Предлагаю сотрудничество, Сергей, — Евгений Владимирович откинулся на спинку кресла, и на его лице промелькнуло что-то похожее на улыбку, холодную, как лёд. — Взаимовыгодное, разумеется.
— И в чем же заключается это самое «взаимовыгодное сотрудничество»? — я не спешил соглашаться. Интуиция подсказывала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Вы помогаете нам… наладить контакт с Фениксом, — Евгений Владимирович сделал паузу, словно взвешивая каждое слово, — а мы, в свою очередь, обеспечиваем вам… скажем так, комфортные условия существования.
— Комфортные условия? — я невольно усмехнулся. — Это как понимать?
Евгений Владимирович ничего не ответил, лишь нажал на кнопку пульта. На экране, где ещё недавно бушевали страсти «Эха богов», возникло изображение какого-то кабинета. Камера, скрытая где-то в углу, показывала Камиллу. Девушка сидела за письменным столом, спиной к объективу, и разговаривала по коммутатору.
— … Да, отец, — ее голос звучал глухо, словно она сдерживала слезы. — Я понимаю, это важно… Но ты же знаешь, он… он не игрушка, с ним не так просто…
— Камилла, — раздался из динамика холодный, как лезвие скальпеля, голос Евгения Владимировича. — Не заставляй меня повторять дважды. Ты знаешь, что от этого зависит. Наше будущее.
— Но… а как же… чувства? — голос Камиллы дрогнул.
— Чувства? — отец хмыкнул, и этот звук заставил ее поежиться. — Ты у меня спрашиваешь про чувства? Не забывай, дочь моя, мы играем в серьезные игры. А в таких играх чувства — неприемлемая роскошь. Ты должна расположить его к себе. Не взирая ни на что. Всеми способами.
Изображение на экране погасло. Евгений Владимирович откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня. Его взгляд прожег меня насквозь.
— Надеюсь, Сергей, ты понимаешь, что от тебя требуется? — в голосе мужчины не было и тени сомнения. — У тебя не будет права на ошибку.
Не понял. Так значит Камилла переспала со мной для того, чтобы расположить к себе? А чего добивается ее отец этим видео? Того, что я перестану с ней общаться? И в чем его выгода? Или это у него такая защита — отогнать потенциальных женихов дочери? Я запутался…
В этот момент я понял, что оказался пешкой в чьей-то чужой игре. И цена этой игры гораздо выше, чем мне казалось сначала.
Я сидел, не в силах пошевелиться, словно меня пригвоздило к стулу невидимой силой. В голове вихрем проносились обрывки фраз, мыслей, образов. «Ты должна расположить его к себе»… «Всеми способами»… «Чувства — неприемлемая роскошь».