Будь со мной

Сделав еще один неглубокий вдох, я посмотрела на Дебби.

– Он, может, и не хотел этого, но им двигала ярость. Он даже не задумался, что делает, когда размахивал этой сумкой. А может, и знал, чем все может кончится, но ему было плевать.

Слезы стояли в ее глазах.

– Я знаю, что он не хотел.

Погрузившись в молчание, я поправила ледяной компресс. Голова пухла от самых разных мыслей, и они не иссякали.

Дебби топталась возле кровати, неловко переминаясь с ноги на ногу. После долгого молчания она наконец заговорила:

– Пожалуйста… пожалуйста, не говори никому.

Я резко повернула голову. Я не могла поверить, что она просит меня об этом, но тут мое сердце екнуло. Не я ли умоляла об том же свою маму, а потом и Кэма? Пожалуйста, не говори никому? Потому что боялась реакции Джереми.

Вот самый подходящий момент, чтобы поговорить с Дебби, но она бросилась ко мне, обняла за плечи и прошептала:

– Пожалуйста.

Она ушла, так и не дождавшись от меня ответа, потому что я не могла дать обещание, которое вряд ли сдержала бы. Опустив глаза, я осторожно сдвинула самодельный компресс. Кожа покраснела от холода.

Часом позже зазвонил мой мобильник, но я даже не посмотрела в его сторону. Лежа на спине, я держала ногу на подушке, приподняв колено. К тому времени, как мне пришлось ковылять по коридору за новой порцией льда, спазмы в ноге сменились постоянной ноющей болью, которая время от времени вспыхивала огнем, словно кто-то подносил к коже зажженную спичку.

Колено опухло. Лед и приподнятое положение не помогали. Я не слышала хруста при падении, но отек не сулил ничего хорошего. И я знала, что пока не могу перенести вес на эту ногу. Пока нет.

В тот вечер было еще два звонка. Два из трех – от Джейса, но я не смогла себя заставить взять трубку. Минувшая ночь… теперь она казалась далекой вечностью.

Я уставилась на экран телефона, и губы задрожали, когда высветился сигнал оставленного сообщения. Когда все погасло, я потянулась за трубкой, но рука зависла в воздухе. Я еще не могла говорить с ним. Боялась, что разревусь.

Потому что, если колено снова рассыпалось, это меняло все. Я знала, что такая травма уже не будет временной. И о возвращении в студию придется забыть. Все, что меня окружает… я оглядела убогую комнату… станет моей настоящей жизнью. До сих пор я лишь притворялась, что это и есть моя жизнь.

Я отдернула руку от телефона и прижала ладонь ко лбу. Еще один спазм прокатился по ноге. Я не смогу заново пережить боль, операцию, реабилитацию. И на этот раз… я содрогнулась. На этот раз все по-другому, потому что нет ничего хуже для порванной ПКС, чем повторная травма. Она увеличивала шансы на хроническую дестабилизацию сустава.

И о танцах придется забыть.

Я наконец провалилась в тяжелый сон без сновидений и, проснувшись, увидела, что отек лишь усилился и колено стало вдвое толще. Я даже не стала заморачиваться со льдом, зная, что это бесполезно. У меня не было костылей, а без них мне не удалось бы добраться до класса. Я оставалась в постели, пока в животе не заурчало от голода.

Мой сотовый ожил спустя несколько минут после начала занятий по музыке. Решив, что это Калла или Дебби – она прислала мне две эсэмэски, которые я оставила без ответа, – я немало удивилась, когда увидела, что это сообщение от Джейса. Я так и не прочитала его вчерашние послания.