– Нет. – Я допила сок. – С чего вдруг? – Как только я задала этот вопрос, сразу же вспомнила про козла. Снова поднялось чувство вины. – Дебби, прости, что я обозвала его. Просто…
– Не извиняйся. – Она махнула рукой. – Он бывает самым настоящим козлом. Во всяком случае, он отлучился в туалет вскоре после того, как ты поднялась наверх, и я переживала – вдруг он что-то сказал тебе?
Прядка каштановых волос выскользнула из заколки и упала ей на лоб. Она смахнула ее. Мои мысли крутились вокруг Джейса и его игривого умелого языка, но я вдруг вспомнила синяки на ее ногах и то, как обращался с ней Эрик.
Надо поговорить с ней по душам. Рассказать, что знаю, каково это. Кто-то должен вмешаться, потому что я по собственному опыту знала – если этого не сделать, дальше будет только хуже. Меня обожгло огнем. Трудно говорить об этом. Даже сейчас, спустя время, мне было бы нелегко признаться в том, что я пережила такие отношения. И дело даже не в чувстве вины или стыда. Во мне до сих пор сидел…
Я отвела взгляд и уставилась на пустую бутылку.
– Дебби, могу я задать тебе вопрос?
– Конечно. – Она улыбнулась, подбросила пузырек с таблетками и ловко поймала его. – Спрашивай.
Расправив плечи, я подняла взгляд.
– Скажи… Эрик бьет тебя?
Повисло короткое молчание, а потом она рассмеялась. Неестественно громко.
– Что? Нет. П-почему ты вообще об этом подумала?
Я покрутила крышку на бутылке.
– Потому что он не очень-то вежлив и…
– То, что он порой несет всякую чушь, не делает из него насильника. – Дебби выпрямила длинные ноги и соскочила с кровати. Сложив на груди руки, она повернулась ко мне. Ее щеки пылали. – Он меня не бьет.
Отрицание. Бог свидетель, сколько раз я сама прибегала к этой тактике, когда мама замечала синяки. Сбросив одеяло, я свесила ноги с кровати. Наши глаза встретились, и она отвела взгляд. Я сделала короткий вдох.
– Я видела синяки у тебя на ногах.
Все краски сошли с ее лица.
– Синяки? – Она оглядела свои джинсы. – Что?
– На днях. Ты была в шортах.
Дебби нахмурилась, открыла рот, но тут же плотно сжала губы.