— Если Совет так проголосует.
— Это полное дерьмо, и ты это знаешь.
Долгое время никто не говорил. Сила вернулась к ее измученным конечностям, даже когда гнев разгорелся внутри нее, горячий и опасный, как провод под напряжением.
— Тебе следовало бы его прикончить.
— Я же сказал не мне решать.
— Ты должен покончить с ним. Ты знаешь, что это правда!
— Тебя что-то беспокоит. — Лиам сказал это как утверждение, а не как вопрос. — Что-то большее, чем Лютер.
Сомнение зародилось в ее душе. Квинн почти сказала ему. Чуть не проболталась о том, что произошло после нападения собак, о странных, угрожающих незнакомцах.
И о Саттере.
Возвращение Лиама идеально отвлекло внимание. Никто не задавал вопросов по поводу истории Квинн и Майло. Солгать оказалось легко. Возможно, слишком легко.
Чувство вины укололо ее, когда она наблюдала за Лиамом. Квинн не любила врать, и ей не нравилось просить Майло подыграть ей, но она знала, что они скажут, знала, что скажет Лиам.
Пусть взрослые разбираются с Саттером. Те, у кого больше навыков, больше опыта, кто-то больше, старше, лучше. А может, они вообще ничего не будут делать с Саттером.
Глупый городской Совет ни черта не сделал с Лютером. Они собирались его отпустить.
Она больше не могла им доверять. Она не могла доверять никому, даже собственному предательскому сердцу.
Но Квинн знала одно — она могла позаботиться обо всем сама. Она ведь убила Розамонд Синклер своими собственными руками?
Лютер все еще жив.
Саттер все еще на свободе.
Воющая боль внутри нее, страдание, пустота и отчаяние — это не закончится, пока они не окажутся на глубине шести футов.
Лютер находился под вооруженной охраной. Квинн не могла добраться до него. Как только совет отпустит его, он уйдет прочь. Далеко.
Саттер, с другой стороны…