Ханна напряглась. Сбоку от нее Призрак издал предупреждающий рык.
— Считай, повезло, что ты еще дышишь, — сказал Лиам.
С Лютером, привязанным в импровизированной тележке за велосипедом Лиама, они с Ханной проехали двадцать миль на север от Фолл-Крика, мимо местных ферм и кварталов, туда, где Напьер-авеню пересекается со Старым 31-м шоссе, рядом с колледжем Лейк-Мичиган.
Лиам просил Совет высадить Лютера в глуши в шестидесяти милях от города, чтобы затруднить его возвращение и посеять хаос, но Совет проголосовал против.
Запасы бензина сокращались до критического уровня; нужно поберечь то, что осталось, для нужд и чрезвычайных ситуаций.
Слова Квинн эхом отдавались в его голове. «Ты должен прикончить его». Лиам не был уверен, что она не права — или что их сегодняшний поступок не вернется и не аукнется им.
— Куда мне идти? — воскликнул Лютер. — Никто меня не примет!
Лиам достал свой нож и разрезал стяжку, связывающую запястья Лютера.
— Это не наша проблема.
— Вы приговариваете меня к смерти!
Лиам фыркнул.
— Если бы это было правдой, ты бы уже был мертв.
— По крайней мере, у тебя есть шанс. Я предлагаю тебе им воспользоваться. — Голос Ханны звучал твердо, глаза оставались непреклонными. — Если ты вернешься, я сама тебя убью.
Лиам не сомневался, что она подразумевала каждое слово. Ханна умела сострадать, но она не похожа на мягкую снежинку.
Лицо Лютера исказилось.
— Вы сказали, что отличаетесь от ополченцев.
— Мы отличаемся.
— Но ты такая же неверная? Лгунья и обманщица. Ты поклялась. Дала мне слово.
Ханна поморщилась, но ее подбородок остался поднятым.
— Я не святая. И никогда не говорила этого.