Снова раздались выстрелы. На этот раз ближе. Треск автоматных очередей. Крики разрывали ночь.
Квинн отогнала боль, панику, страх. Ее сердце сковало холодом, чернотой.
Он здесь. Саттер прямо перед ней, он ждал ее, как индейка в клетке.
Это ее шанс все исправить. Перевернуть эту маленькую часть ее мира в нужную сторону. Исправить все, что с ней не так, раз и навсегда.
— Я безоружен! — Саттер поднял связанные руки перед грудью. — Я пленник!
Она сжала нож и сделала шаг к нему. Темнота дышала ей в затылок. В ушах стоял ужасный рев, ярость заполняла все пространство в ее голове, барабанила в венах, в крови.
Саттер поднялся на ноги — медленно, отрывистыми движениями, словно они причиняли ему боль, — и отступил к стене, подальше от нее.
Как будто он понял, что она может представлять угрозу. Как будто он боялся Квинн.
— Ты не хочешь этого делать.
— Хочу.
— Если ты прикончишь меня сейчас, это будет убийство!
— Мне все равно.
— Ты станешь убийцей!
— Я уже стала.
— А как же твои друзья? — фыркнул он. — Ты думаешь, я быстро или легко сдамся, даже избитый и связанный? Даже если ты попытаешься меня убить, сколько это займет у тебя сил? Я успею сделать один хороший удар, и тебе конец. И ты это знаешь.
Слова дошли до Квинн. Она колебалась, смотрела на крошечный нож в своей руке, на Саттера, снова на нож. Она дрожала и нервничала.
— Может быть, тебе удастся убить меня. Но я заберу тебя с собой. Ты тоже умрешь.
— Мне все равно, — прошептала она, но это на самом деле ложь.
— Что тогда будет с твоими близкими?
Как бы Квинн ни ненавидела это, как бы ни ненавидела Маттиаса Саттера, он прав. Люди, которых она любила больше всего на свете, в опасности.