Ее грудь сжалась, внутренности стали водянистыми. На это нет времени. Нет времени ни на что, кроме как убираться к черту.
Она подняла винтовку, положила запасной магазин в карман куртки и извлекла магазин, обнаружив, что он полностью заряжен.
Это была AR-15, та самая винтовка, с которой она совершила свое первое убийство в ночь битвы с ополченцами. В ту ночь, когда она убила Розамонд, а Саттер сбежал.
Прикусив язык так сильно, что пошла кровь, Квинн поднялась на ноги.
— Ты не против? — спросил Саттер.
Она уставилась на его тень в темноте, уловив быстрый оскал зубов. Он протянул руки.
— Стяжки.
— Ни за что на свете.
— У нас нет времени! — прорычал он. — Застать того парня врасплох — это одно. Я не могу так драться, не могу стрелять. Ты хочешь жить или умереть? Выбирай, девочка!
Жить. Она отчаянно хотела жить.
Долгое напряженное мгновение они смотрели друг на друга. Враги. Между ними нет ничего, кроме вражды, ненависти и холодного расчета.
Она хотела проткнуть Саттера ржавой ложкой. Он тоже хотел ее убить. Она видела, как мерцают его глаза. Голодный взгляд хищника, высматривающего свою жертву.
Каждая клеточка ее тела кричала, чтобы она заколола его, пока еще есть возможность. Как только она потеряет бдительность, ей конец.
По правде говоря, ему тоже нужна она, чтобы выбраться отсюда, как и ей нужен он. Двое лучше, чем один, особенно с AR-15.
Саттер был безжалостен, но не безумен. Он тоже хотел жить.
А значит, он не убьет ее, пока она ему нужна.
В ту секунду, когда реальность утратит свою силу, Квинн будет мертва.
Если только она не доберется до него первой.
— Договорились? — спросил он снова, с ухмылкой в голосе, как будто знал, о чем она думает и почему.
С тоскливым чувством она наклонилась, срезала пластиковую стяжку с его запястий и отскочила назад из его зоны досягаемости, с готовым выпрыгнуть из груди сердцем.