— Я могу делать это сам, знаешь ли.
— Не так хорошо, как я.
С пола Призрак выразил свое согласие.
Лиам закатил глаза.
— Вижу, я в меньшинстве.
— Думаю, ты всегда будешь в меньшинстве.
Он хмыкнул, когда Ханна выполнила свою задачу и уложила его на живот на диване. Тепло от камина согрело его больные, измученные мышцы. Стук дождя убаюкивал, отягощая веки. Он мог бы проспать целый месяц.
Но Лиам не мог отдохнуть по-настоящему, пока не устранит угрозу со стороны генерала и По.
Ханна присела рядом с ним и размяла его плечи. Он расслабился, прижавшись к ней. Ее руки были сильными и гибкими, даже раненая рука, когда она разминала его узловатые мышцы и напряженные диски. Боль отступила.
Когда Ханна закончила массаж, Лиам поднялся и отправился проверить дом, беспокойство ползло по коже, пока он осматривал затемненную, залитую дождем улицу.
Ничего не двигалось. Угрозы не было.
Когда он вернулся, Ханна стояла возле дивана, ее волосы рассыпались по плечам, глаза блестели в свете камина.
Она застенчиво наклонила голову и посмотрела на него сквозь ресницы. На ее лице отражалась печаль и беспокойство, но что-то еще, что-то маленькое, вспыхнувшее ярко и яростно. Надежда.
Желание накрыло его.
Важно ловить момент. Никогда не знаешь, когда настанет последний раз. Чтобы обнять. Сказать то, что нужно сказать.
Лиам подошел к Ханне и обнял ее. Она прижалась к нему и подняла свое лицо навстречу. Он поцеловал ее, крепко и жадно.
— Я люблю тебя, — прошептал он ей в губы.
— Я люблю тебя, — так же шепотом ответила Ханна.
Прикоснулась руками к его груди. И поцеловала сильнее…
— Мама? — Мягкий голос донесся из коридора.