— Бишоп! — крикнул он сквозь шум разговоров, музыки и смеха. — Ты мне нужен!
Бишоп, который все еще увлеченно беседовал с Тревисом, полуобернулся. На нем была ярко-фиолетовая гавайская рубашка, усыпанная желтыми ананасами.
— Что?
Рейносо усмехнулся и поманил Бишопа.
— Потанцуй со мной!
Бишоп передал ребенка Эвелин и подмигнул.
— Разве можно устоять перед таким предложением?
Все смеялись, когда два грузных мужчины весело танцевали, дурачась, как подростки, сталкиваясь друг с другом и хохоча, наступая друг другу на ноги.
Когда из динамиков зазвучала песня ABBA
Ее желудок подрагивал. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло, но она жаждала не воды.
Ханна повернулась к Лиаму и протянула руку. Он положил трость Молли на стоящий рядом складной стул и сделал нерешительный, осторожный шаг.
А потом нерешительность исчезла, и он заключил ее в объятия. Ханна прильнула к нему. Они шаркали, сначала неловко и неуклюже, потом нашли свой ритм. Ханна и Лиам танцевали под звуки легендарного голоса Стива Перри, сливающегося со звонкой гитарой и мягким звучанием фортепиано. «Я навсегда твой…»
Лиам взял ее руку и просунул свои сильные мозолистые пальцы меж ее деформированных пальцев. Он обхватил ее руку и сжал ее. Нежно, ласково.
Песня стихла, и зазвучала знакомая мелодия: U2 «
— У дедушки Квинн хороший вкус, — пробормотал Лиам ей в волосы. — Думаю, он в душе был безнадежным романтиком.
Ханна почувствовала, что он улыбается.
— А ты?
— Теперь да.
Он обнял ее, и она обняла его. Он был жив. Она тоже была жива.
У них есть больше, чем они когда-либо могли просить.