— Как он умер? — прошептала она через минуту.
Я отложил шампур и несъедобный зефир в сторону и, уперевшись локтями в колени, посмотрел на огонь. Что-то в прыгающем огне успокаивало меня, почти гипнотизировало.
— Он упал. Он упал и разбился насмерть.
Я сделал паузу, все еще не глядя на Лили, но я мог чувствовать ее успокаивающее присутствие прямо рядом со мной.
— Мы были на вечеринке. Или… он был. Они все…
Я поморщился, туманное воспоминание, которое я пытался отодвинуть в сторону, протянуло свои тонкие пальцы по моему мозгу, вдавливаясь в мою плоть, заставляя голову пульсировать.
— Он был так чертовски несчастен в те месяцы, которые предшествовали этому.
Ведь так? Почему это кажется неправильным?
Я так сильно отогнал это воспоминание, прикрыв его наркотиками и алкоголем. Мне нужно было вспомнить.
О Боже, отказ от таблеток означал, что мне придется вспомнить каждую частичку этого. Не будет никаких отвлекающих факторов… Никаких физических потребностей, чтобы заглушить эмоциональную боль. Я вздохнул. Лили протянула руку и положила ее мне на бедро, нежно сжимая его.
Ты можешь это сделать.
— Он упал, и я не уверен, хотел он этого или нет, — наконец сказал я, слова вырвались на одном длинном выдохе.
Боль в моей груди усилилась. Мне казалось, что на меня навалился гигантский груз, и я рисковал быть раздавленным под ним.
— Но я… не смог спасти его. Не смог. Я пытался. Пытался, но не смог. Я пытался удержать, но он… он выскользнул. Просто выскользнул.
Мне хотелось выть от агонии, которую принесла мне эта правда. Мне хотелось поднять голову к небесам и проклясть Бога, который позволил руке моего лучшего друга выскользнуть из моей. Я не был достаточно силен. Моя голова пульсировала, и я схватился за нее, застонав.
— Я вырос вместе с ним. Он был моим лучшим другом, моим…
— Он был твоим героем. — Голос Лили донесся до меня как шепот. — И ты так и не смог ему сказать.
Я кивнул, боль немного ослабла.
— Да, — сказал я. — Да.
— Ох, Бойскаут, — сказала она, и я услышал слезы в ее голосе.