Плохая мать

— Нам придется присмотреться к каждому из мальчиков, — сказала Кэт.

Сиенна кивнула, перелистав следующий альбом в стопке. Они решили, что Дэнни Боя, возможно, не фотографировали в тот год, когда пропал мистер Патч. Но, возможно, его снимок в одном из следующих. Сиенна посмотрела, в каком году в качестве темы преподавалась периодическая таблица элементов, и обнаружила, что она была в плане уроков для девятого класса, что соответствовало классу, в котором преподавал мистер Патч.

— У Дэнни Боя тогда был тяжелый год, — сказала Сиенна Кэт. — Но, возможно, он больше подходил для «дня кино», когда был второкурсником, младшим или старшим.

— Вот, — сказала Сиенна с ноткой волнения в голосе, когда ее палец коснулся мальчика-второкурсника со следующего курса. — Дэниел Форестер. — Она протянула альбом Кэт, и они обе мгновение изучали мальчика. Он был блондином с острым подбородком и в целом походил на эльфа. Его улыбка была широкой и кривобокой, Сиенна не представляла себе ничего подобного, но… что ж, она не могла позволить своим собственным предположениям взять верх.

— Может быть, — сказала Кэт, но в ее интонации слышалось сомнение. — Он выглядит немного слишком…

— Счастливым? — предложила Сиенна.

Кэт задумалась.

— Мне кажется так. Хотя счастье можно подделать.

Сиенна взяла следующий альбом и нашла «Младшие классы». Дэниел Форестер учился в этом классе и выглядел таким же радостным, даже несмотря на то, что в тот год у него появились прыщи.

К тому времени, когда он перешел в старшие классы, его прыщи заметно прошли, и, судя по его улыбке, радость приумножилась. Когда она обнаружила его на одной из фотографий из клуба с рукой, свободно свисающей с плеча такой же радостной, симпатичной рыжеволосой девушки, Сиенна подумала, что причиной могла быть она.

— Он был в четырех клубах, — отметила Сиенна, переходя от одной фотографии к другой.

— Это не похоже на нашего Дэнни Боя, — сказала Кэт.

Сиенна вздохнула, закрыв альбом.

— Нет, но я думаю, мы это должны выяснить. — Она положила стопку на заднее сиденье машины, и они отъехали от тротуара, направившись на следующую встречу.

Сестра Бернадетт Мюррей, Жасмин, жила в доме на одну семью в Мидтауне, недалеко от района искусств Рино. Сиенна помнила, что этот район был популярен среди молодежи из-за его ночной жизни, модных магазинов одежды и книжных лавок, и когда они по GPS добрались до адреса Жасмин Мюррей, она увидела, что это все еще так. Они подъехали к обочине перед белым ранчо с черными ставнями, с миниатюрным двором, огороженным низким забором из сетки-рабицы.

Когда они постучали в дверь, собака начала лаять громко и маниакально пронзительно.

— Черт. Я ненавижу собак, — сказала Сиенна.

— О, трещина в броне, — сказала Кэт. — Возможно, мне придется отменить титул «лучшая подруга на всю жизнь».

Сиенна фыркнула. Не то, чтобы она ненавидела всех собак… это точно. Просто в трейлерном парке, когда она росла, их было много, и некоторым из них нельзя было доверять. Некоторые скалили зубы и грозно рычали, когда вы проходили мимо. Некоторые рвались со своих цепей и практически душили себя, чтобы растерзать вас. Или Сиенне казалось, что именно в этом заключалось их намерение. Может быть, она просто еще не встретила подходящего человека, но ее обычной реакцией на собак было приготовиться к нападению.

Дверь открыла женщина лет сорока пяти-пятидесяти с небольшим, стройная в отличие от своей сестры, с коротко стриженными волосами и крошечной собачкой на руках, которая издала еще один взрыв пронзительного визга.