В поисках смысла

Нынче тех, кто так – то путает, похоже, развелось множество – оттого и чувства дешевеют, и супружество трещит по швам; оттого и дети, ещё не родившись, уже обречены стать несчастными.

05.08

Как родилось произведение Куприна «Как я был актёром» более или менее ясно: творческим усилием воссоздан отрезок его собственной биографии. Но вот рассказ его «На покое»…

Много чего написано о творческом вымысле писателей. Но такое, что явлено в этом повествовании, – не соответствует обычным меркам: ни внешностей персонажей, ни их судеб, ни поведения невозможно вообразить, выдумать. Остаётся лишь поразиться наблюдательности и памяти автора и самой возможности (в результате посещений кого – то из знакомых?) оказаться свидетелем потрясающего бытия выброшенных на обочину жизни людей – возможности, кажущейся просто фантастической. Это какое – то волшебство.

12.08

Человеку, которого Создатель наградил способностью видеть то, чего не видят другие люди, – это приносит мало радости. Скорее она, эта способность, становится для него нелёгким грузом. Потому что существу живому, во плоти, тяжко тащить эту ношу. Она оказалась неподъёмной даже для царя Соломона.

В молодости я как – то не замечал за собой такой способности. То есть она как будто присутствовала, но не осознавалась, ни о чём подобном я просто не думал. Возможно потому, что для меня она была естественна и владело мной тогда простое соображение: как и все другие, ты – человек и то, чем ты обладаешь, есть и у других.

Однако, бессчётное число раз случалось со мной такое: нахлынет скука смертная втолковывать кому – то прописную истину и невольно удерживаешь себя от пустого сотрясения воздуха.

И как же мучительно было однажды у сына – студента (с которым, увы, в силу разных обстоятельств, у меня не было более тесного общения) случайно обнаружить такую запись в его рабочей тетради: «Мать говорит, что мой отец часто молчит потому, что считает себя умнее других. Я думаю, мама так и не поняла, что молчит он потому, что заранее знает, о чём люди будут говорить. Я начинаю понимать отца – пора задуматься и над собой.»

14.08

Бывает, случаются с нами вещи удивительные: нечаянно встретишься вдруг с настоящим чудом.

Посетили мы Русский музей – место для нас не новое, хорошо знакомое. Как и в прежние посещения, ходили не торопясь, с удовольствием любовались шедеврами живописи, посмотрели кое – что из свежих экспозиций – проходили залы, один за другим… И вдруг я остановился как вкопанный.

Совсем простенький этюд: тёплый весенний день, полуоткрытое окно, в буйной зелени палисадник, за ним простор до горизонта и надо всем уходящая сизая туча, букет сирени в стеклянном кувшине на подоконнике… Только что прошёл дождь, на стеклах ещё задержались капли – очень живые, мокрые; снаружи веет свежестью и, можно сказать, пахнет озоном…

Глядя, вживаясь во всё это, остро почувствуешь, как прекрасен мир, в котором мы живём, как драгоценен этот, казалось бы, всего лишь какой – то эпизод существования человеческого, – и вместе с удивлением (где, в каких запасниках этюд раньше хранился и почему он выставлен только теперь?) ясно осознаешь, что тот, кто подарил нам это, – просто волшебник.

Стоишь перед картиной – и такое ощущение, что будто здесь, прямо в музейной стене прорублено окно в мир вечной природы, а в приоткрытую створку щедро вливается в душу твою трепетное чувство радости жить на этой земле… И разве могут сравниться с этаким чудом пресловутые «чёрные квадраты» и прочие беспомощные выдумки несчастных бездарей? Вот оно, это замечательное творение (А.М. Герасимов, «Полдень. Тёплый дождь.», 1939):

15.08

Навевают грусть раздумья об историческом пути России.

Как ни посмотреть, но ведь это русское изобретение – интеллигенция – погубило империю.

В течение XIX – го и, особенно, в начале ХХ – го века самодержавие всё более и более делало уступки повально распространяющемуся брожению умов в среде либеральной интеллигенции. Первым, кто забил тревогу и выявил опасность гремучей смеси легковесной, прекраснодушной маниловщины с безумным желанием физически уничтожать всех несогласных, был Достоевский (роман «Бесы»). Позднее не жаловал интеллигенцию Чехов, назвав её фальшивой и истеричной.

В первое десятилетие ХХ – го века в столичной интеллигентской среде тупая ненависть к существующему строю разгулялась настолько, что даже певший гимны грядущей революции Горький (которому, кстати сказать, петь гимны эти позволялось), готовя материалы для издательства «Знание», писал Пятницкому: «Как много я читаю рукописей и какие все р – р – революционные, если бы вы знали! Я весь облит кровью, каждодневно присутствую при убийствах, самоубийствах, уличных драках, сижу в тюрьмах вместе с героями повестей и рассказов…» (Бог ты мой! Как, однако, похоже на наше сегодня! Всё это «каждодневно присутствует» теперь в телевизоре…)