Я едва не хлопнул себя по лбу. Чёрт возьми, мог бы и сам догадаться. Десяток секунд и завеса была готова. Шагнув в очередной проулок, я активировал заклинание, а сам укрылся за мусорной свалкой. Воняло здесь, конечно, изрядно, но можно было и потерпеть.
Еще через полминуты в подворотне появился преследующий меня субъект. Мужчина неопределенного возраста в одежде обычного горожанина. Оружия у него я не заметил, зато на тыльной стороне руки красовалась весьма приметная татуировка, которой в Мирздаме помечали членов банд. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив меня, мужчина опрометью бросился к дальнему концу проулка и скрылся за поворотом.
Гафиф Умн, по прозвищу гнилой ходок, спешил. Ему следовало доложить старшим о человеке, которого они разыскивают. Вот только передвигаться быстро в черте города, где его знала каждая собака, было трудно. Городская стража, да и многие местные жители, не упустили бы случая, как следует намять вору бока за все его выходки. Поэтому приходилось петлять по улицам, передвигаясь от одной подворотни до другой, ежесекундно оглядываясь по сторонам.
Щуплого карманника никак не покидало чувство, будто за ним кто-то следит, но все его попытки сбросить хвост к успеху не првели. Чувство опасности продолжало терзать душу шакала улиц. Однако он так и не смог обнаружить слежку, из чего скинул свои тревоги на разыгравшееся воображение и паническое чувство страха, поселившееся у него в душе. Он упустил свою цель. Не смог проследить за обычным лопоухим фраером, зевавшим по сторонам, да оттопыривающим карманы. Вот только легкая цель, не вызывавшая у вора ни малейших опасений, внезапно показала зубы. В одном из проулков цель исчезла, словно демоны ее в бездну утащили. Плохо, конечно, что не удалось обнаружить дом этого смертника, но в любом случае, Гафиф достиг большего, чем другие ищейки - он нашел разыскиваемого главой банды человека.
Продвигаясь все глубже в трущобы, Умн утроил бдительность. Щемящее чувство преследования не только не пропало, но и усилилось. Появилось ощущение, будто с каждого чердака, из каждого угла на него направлен взгляд. По спине вора пробежали мурашки. А ведь подобного с ним не было даже во времена его первой отсидки, когда приходилось противостоять наезду членов крупных банд. Теперь же вор отчетливо чувствовал дыхание неизбежной смерти за своей спиной и это пугало до глубины его прогнившей души.
Тук-тук.
Тихо забарабанил кулаком в дверь Гафиф. В открывшееся узкое окошко на него глянула тьма.
- Я с информацией. – Прошептал вор.
Окошко захлопнулось, послышалась возня с замком, и дверь приоткрылась, образовав щелочку, в которую протиснулся оборванец. Стоило ему оказаться внутри, как две пары рук скрутили и повели вора дальше по коридору.
- Дернешься - тебе конец!
Гафиф почувствовал, как его бока коснулось лезвие ножа. Прямо напротив печени, очень умело и жестоко. Впрочем, чего еще ждать от отребья, выросшего на улицах Мирздама и не знавшего ничего, кроме жестокости и насилия. В уличной драке нет правил и законов, есть лишь гораздо эффективные и грязные способы уничтожить своего противника.
- Вам было велено приходить в это место только в случае крайней необходимости. – Раздавшийся спокойный голос напугал Гафифа до чертиков.
Олл Мясник - правая рука и верный пес главы банды. Человек, исполняющий самые зверские приказы и устраняющий конкурентов и неугодных. В большинстве, именно из-за него и того страха, что он нагонял, банда смогла не только существенно разрастись, став одной из крупнейших в городе, но и подмять под себя большую часть рынка, а значит и львиную долю преступного дохода.
Олл славился в преступных кругах своей жестокостью и беспощадностью, не чураясь убивать даже детей неугодных главе людей. Не раз и не два на него совершались покушения, облавы городской стражи и даже сам пиратский альянс объявил награду за его голову. Но Мясник успешно избегал сыплющихся на его голову кар, продолжая из раза в раз смертельно удивлять своих оппонентов.
- Ты всего месяц как присоединился к банде, а уже умудряешься нарушать правила. – Мясник провел пальцем по лезвию кинжала. – Я вот думаю, а нужна ли нам такая крыска, не знающая своего места?