Изгой

— Мои амбиции выше этого приза, дядя. Оставьте сто пятьдесят миллионов себе. Я предпочту сто пятьдесят миллиардов, — говорю я, имея в виду положенные нам с мамой доли в Династии.

«И возможно, что не только их», — добавляю про себя.

Игра может сложиться невероятным образом. Как знать, возможно, в будущем я и правда захочу потягаться за трон Династии.

Да и слова, которые я говорил Максу, были не пустыми. Я хочу сделать так, чтобы в роду Грозиных все стали друг другу друзьями, а не врагами.

Хотя занять пост гендиректора глобальной компании кажется задачей проще, чем примирить всех этих людей.

— Ты сделал свой выбор, — холодно произносит Юрий. — Теперь пеняй на себя.

* * *

В то же время, в палате князя

— Здравствуй, брат, — Алексей обозначает поклон и садится рядом с койкой. — Дай свою руку. Как ты?

— Жив, как видишь, — Григорий пожимает руку младшего брата. — Ты как будто постарел за эти дни. Сколько я провёл без сознания? Почти неделю, верно?

— Да. Может, я и правда постарел, это были тяжёлые дни, — Алексей улыбается. — Но ты всё равно постарел сильнее.

— Так я и старше тебя на семь лет. А ещё я перенёс чёртов инфаркт, — князь забирает руку и потирает грудь. — Не могу поверить, что кто-то вскрывал мою грудную клетку и ковырялся в сердце. Если бы не шрам, то и не поверил бы.

— Благодаря этому ты жив.

— Говорю это только тебе, Лёша, — Григорий внимательно смотрит в глаза. — Пока ты шёл сюда, я на пару мгновений пожалел, что не умер.

— Не смей так говорить! — возмущается Алексей, но потом осторожно спрашивает: — Почему, позволь узнать?

— Потому что понял, как сильно я провалился, как глава рода. Я построил огромный конгломерат и основал сильнейший клан в Российской империи…

— Надеюсь, моя помощь была не лишней, — бурчит Алексей.

— Конечно, — слабо улыбается князь. — Прости. Мы вместе начинали. И ты делал не меньше меня, пока с головой не ушёл в политику.

— Всё в порядке. Ты хочешь сказать, что не состоялся, как глава рода?

— Я потерпел ужасающий крах. Мой сын плетёт интриги против меня и других членов семьи. Да и другие… У каждого из них свои интересы. Никто не думает о том, чтобы помочь родному. Только представится шанс, каждый из Грозиных пройдёт по головам других, — Григорий запрокидывает лицо и смотрит в потолок. — Я в этом виноват. Я научил их этому своим примером.

Голос князя становится всё тише с каждой фразой, и последние слова он произносит еле слышно. Прикрыв глаза, он снова осторожно потирает грудь.