— Сам разберёшься? Один?
— Если понадобится.
— Допустим, что так, — с явным недовольством кивает Алексей. — И тем не менее, нам ни к чему ещё один скандал. Изгнание членов рода в любом случае пятно на репутации.
— Наличие таких членов рода, как они — ещё большее пятно.
— Неужели? — спрашиваю я. — По крайней мере, я не прикрываю словом чести заведомую ложь.
— Хочешь сказать, я лгу, бастард⁈
— Конечно. Прямо заявляю об этом.
— Не боишься за это ответить?
— Нет.
— Довольно! — рявкает Алексей. — Вы уже слишком много раз повздорили за сегодня. Юра! Посмотри на меня. Послушай. Ты просто не имеешь морального права так поступить. Если мы объявим их изгоями, это принесёт нам лишь вред.
— Во-первых, кто это «мы»? — сверкая тёмными глазами, спрашивает Юрий. — Изгоями их объявляю Я! Во-вторых, от этого не будет вреда. Если что-то и появится, я разберусь с этим вот так, — он щёлкает пальцами.
— Зря вы так самонадеянны, дядя, — говорю я.
— Тебя не спрашивают.
— Юра, это окончательное слово? — нахмурившись, спрашивает Алексей.
— Да.
— Я понял, — Алексей поднимается. — Ты допускаешь ошибку. И я постараюсь помочь тебе исправить её.
— Как это понимать?
Юрий тоже встаёт, и я следом. Виталий единственный остаётся сидеть.
— Так, что я не согласен с твоим решением, и буду ему противиться. По-доброму, племянник, как любящий тебя дядя, — Алексей улыбается, но эта улыбка похожа на лезвие кинжала.
— Не советую лезть в мои дела.