— Вроде того, — с невесёлой улыбкой разводит руками Алексей. — Ты же всё равно хотел включить его в Династию только после окончания школы. Кстати, что насчёт его доли? Как планируешь заставить Жарова с ней расстаться?
— Найду способ. Пока не думал об этом. Вот что: с Череповым я поговорю. Возвращение Александра с матерью в род пока отложим. Но то, что он наследник, остаётся в силе.
— Как скажешь, брат. Но послушай — изгой наследник? Что будет, если… — Алексей прерывается и тут же говорит: — Прости.
— Всё в порядке. Да, если я вдруг скончаюсь, то изгоя нельзя будет сделать наследником. Можно, вернее, но тогда пострадает авторитет рода и Юрий точно объявит войну, — князь гневно вздыхает и внимательно смотрит брату в глаза. — На всякий случай, Лёша. Если я умру до того, как Александра примут в род, уничтожь этот указ. Пусть титул примет Виталий.
Алексей ошарашенно отодвигается:
— Уверен?
— Лучше так, чем война внутри рода.
— Да. Конечно, ты прав.
Алексей задумчиво потирает подбородок, и в голове его зудят мысли:
«Опасные слова ты говоришь, брат мой. Очень опасные. Если ты внезапно умрёшь, то князем станет Виталий… И он сможет передать этот титул кому угодно. Юрию, например. Или кому-то другому. Опасные слова…»
Глава 24
Информационная атака на Цитату продолжилась, но заметно потеряла силу после того, как я разгромил Золотого льва. Как я и рассчитывал, эффект получился потрясным. Журналисты и блогеры просто подумали: что, если мы следующие? Ну его к чёрту, этого изгоя. Лучше не буду ничего про него писать или говорить.
Само собой, не всё было так гладко. На следующий день ко мне приехали представители дворянской палаты и устроили тщательный допрос. Пытались выставить меня агрессором и преступником, но не смогли. С помощью нанятого адвоката я доказал, что был в своём праве. Да, поступил грубовато. Но закон не нарушал. Так что никакого наказания от государства не последует.
Я поручил Егору раструбить об этом как можно шире, и не пожалел денег на то, чтобы заказать несколько рекламных статей в уважаемых СМИ. В итоге поднялась новая волна обсуждений. Обо мне писали, как об очень перспективном юноше. Сильный предприниматель, готовый жёстко отстаивать свои интересы. И как такого красавца вообще выгнали из рода?
После выхода этих статей прошлые материалы, где меня обвиняли в рейдерстве, заиграли новыми красками. То есть стали действовать мне на пользу, подкрепляя авторитет отважного и пробивного человека.
Один весьма популярный блогер вовремя заметил эту тенденцию и выпустил часовой ролик, где доказывал, что вся грязь обо мне — спланированная атака, а сам я только защищался и вообще хороший парень. Этот ролик буквально взорвал соцсети. Вскоре другие блогеры стали выпускать публикации в том же духе, а за ними подхватили прочие информационные площадки.
Пара дней, и это помогло окончательно сломить противника. В публичном поле я одержал очередную победу, на этот раз невероятно громкую.
На меня обрушилась популярность, которой я не знал до этого. Журналисты, телеканалы и другие заинтересованные лица звонили реально двадцать четыре на семь. Мне пришлось сменить номер телефона, иначе никак нельзя было от них отделаться.
Возле моей квартиры регулярно ошивались репортёры. Княжеские гвардейцы, что продолжали стоять на страже, устали их гонять. Возле Бриллианта и офиса Цитаты меня тоже постоянно норовили поймать и задать «всего лишь парочку вопросов». Иногда я находил время, но чаще отказывался.
Тщеславие не моя тема, а слава — неверная подруга. К тому же я понимал, что победа на информационном поле лишь заставит моих соперников действовать иначе.