— Ты просто редко бываешь в поместье! Торчишь в своём полку или с басурманами воюешь. Совсем про семью забыл!
— Я укрепляю честь семьи своей службой. А что делаешь ты?
Чувствуя, что намечается конфликт, я решил вмешаться:
— Братья, не ссорьтесь. Сегодня точно не время для этого.
— Не указывай нам, что делать, мелкий, — Владислав ткнул в меня горлышком бутылки.
— Будь поуважительнее с братом, — нахмурился Николай.
— С чего бы? Он младше меня и не настоящий брат. Матушки-то у нас разные. Ладно, ладно, Коля, не сердись! Эспер прав, конечно. Не будем ссориться. Сегодня день скорби.
Сделав серьёзное лицо, Влад хлебнул портвейна и протянул бутылку Коле.
— За нашего отца! — объявил он. — Да примет его Перун, как сына!
Никто в нашей семье не был религиозен. Но подобная фраза была своего рода традицией.
— Да примет его Перун, как сына, — эхом ответил Николай, сделал маленький глоток и вернул бутылку Владу.
— Да примет, — сказал я.
— Выпей с нами, младший, — Владислав сунул мне портвейн.
— Нет, спасибо.
— Почему это?
— Мне ещё нет восемнадцати.
— Какой ты правильный, — поморщился Влад. — Даже в память об отце не выпьешь?
— Не думаю, что оскорблю его память таким отказом. Простите, старшие, — я коротко поклонился. — Я хочу побыть с матерью и сестрой.
Уходя, я расслышал слова Владислава:
— Видишь, Коля? Он даже выпить за отца с нами не хочет. И после этого ты утверждаешь, что Эспер для нас настоящий брат?