— Ходят-ходят, — покивал банник. — Зверя-то в округе навалом, добывай не хочу.
— Ну и что, он здесь олений водопой отметил, что ли? — рассуждал я вслух. — Это вряд ли. Любопытно… Придётся сходить проверить.
— Да ты что, Эспер! — возмутился Добран. — В такую глушь? Опасно!
— Знаю. Но раз какой-то старик туда ходил, я тем более доберусь. А судя по тому, как он эту карту спрятал, место явно непростое. Может, он там клад закопал?
— Да откуда бы клад у него взялся, — махнул рукой Влок. — Но ты сходи, проверь, конечно.
— Схожу, — я свернул карту и спрятал её обратно в тубус. — А теперь спать пойду. Завтра на работу, мать её.
— Эй! — возмутился банник, когда мы с домовым собрались уходить. — А убирать кто будет? — он указал на остатки куба.
— Завтра работнички придут. Добран им скажет, чтоб убрали.
— Только чтоб точно!
Я кивнул, мол, точно, и отправился досыпать.
Лучезар и ещё один полицейский привели заключённых на рассвете. Все зевали и выглядели хмурыми, кроме самого Лучезара.
— Здравия желаю, ваше благородие! — бодро приветствовал меня.
— Доброе утро, — кивнул я.
Я уже был одет и собирался отправляться в город. Оглядел пятерых простолюдинов, что были вынуждены отрабатывать свою дерзость.
— Как дела, мужичьё? Не сильно я вас напряг?
— Не сильно, ваше благородие, — с готовностью ответил Желан. — Лучше так, чем на виселицу.
Кто-то согласно покивал, а здоровяк, которому я в тот раз выбил колено, что-то буркнул под нос.
— Эй ты, битюг, — обратился к нему я. — Тебя звать-то как?
— Путила, — хмуро ответил здоровяк.
— Недоволен чем-то?