Через несколько минут прибыл легковой автомобиль. Он был у нас единственным, и пользовался им не только я, но и гвардейцы. Поэтому внутри неприятно пахло табаком и мужицким потом.
Позволить себе достойный личный автомобиль я пока не мог, потратил все деньги на формирование и оснащение гвардии. Да и зачем мне машина в Дальнегранке? Здесь проще ездить на коне.
Хотя на машине, конечно, быстрее. До здания городской канцелярии мы долетели за те же несколько минут. На коне пришлось бы цокать минут двадцать.
Я даже толком не успел ничего обдумать. Только смог до конца осознать, что я действительно начал войну. Теперь пути назад точно нет.
Впрочем, это было разумно. У меня появилась фора, ведь Бехтеевы пока не знают, что я начал действовать. А ещё у меня появился ценный заложник.
— Добрый день, Сергей, — сказал я, заходя в кабинет нового городского главы.
Хотя как нового. Уже больше трёх месяцев прошло. Но Сергей Рылин, бывший полицмейстер, до сих пор как-то чуждо смотрелся на этом месте.
— Здравствуй, Эспер, — он поднялся и протянул мне руку. — Что творится? Я слышал, какой-то парень застрелился у тебя во дворе.
— Не просто парень, — вздохнул я. — Младший сын графа Бехтеева.
— Подожди, Бехтеев? — нахмурился Рылин, крепче сжимая мою ладонь. — Он ведь граф из Старосибирска?
— Ну, не совсем. Да, он построил там основное имение, но, вообще-то, он вассал рязанского князя. Именно это я хотел с тобой обсудить. Без лишних ушей.
Сергей вызвал секретаршу, велел налить нам чаю и погулять где-нибудь полчаса. Бывалый страж закона, он сразу почуял, что разговор будет серьёзным.
Я рассказал ему о том, что случилось. О самоубийстве Алексея, скором прибытии Петра и о том, чем всё закончилось.
— Эспер, Перун тебя порази! Зачем ты это сделал⁈
— Что именно?
— Зачем объявил войну⁈
— Во-первых, ещё не объявил. Во-вторых, что мне оставалось делать? Ждать, когда Бехтеевы начнут первыми? Их род однозначно сильнее моего. Поэтому я должен действовать на опережение.
Сергей пожевал губами, сделал глоток чая и кивнул:
— Разумно, конечно. Только разве ты не понимаешь, что всё равно проиграешь?
— Почему это? — с наивным видом спросил я.