Раскрасневшаяся Белозерская резкими движениями поправляет платье и причёску. Бросает взгляд на нас с дедом, но мы оба невозмутимы. Как будто ничего не случилось.
Князь опять нажимает кнопку на столе и говорит прибывшему официанту:
— Ромашковый чай даме.
— Не надо чай, — огрызается графиня. — Водки.
— Что желаете на закуску?
— Не стесняйся, — Григорий повелительно ведёт рукой. — Всё за мой счёт.
Зинаида морщится и говорит:
— Тогда ничего.
— Принеси тарталетки с икрой, — приказывает дед, не обращая внимания на её слова.
Официант молча кланяется и удаляется.
Князь достаёт из-под стола портфель с тиснёным гербом Грозиных. Достаёт оттуда несколько листов бумаги и две ручки.
— Пишите. Александр, отказ от наследства. Зинаида, принятие отказа. В двух экземплярах каждый. Укажите все условия, в том числе дополнительные пять процентов. Если будут трудности с формулировкой — спрашивайте.
Князь откидывается на диванчике и спокойно пьёт чай, пока мы с графиней пишем. Стоит тишина, только из общего зала ресторана доносятся приглушённые голоса.
Скоро приезжает нотариус, изучает наши документы и заверяет их. Я получаю свои копии бумаг, и Григорий Михайлович говорит:
— Можешь ехать, Александр. Нам с графиней надо кое-что обсудить наедине.
— Хорошо, ваше сиятельство. Я могу пообедать в общем зале?
— Ты сам себе хозяин, — пожимает плечами князь.
— Тогда всего доброго. Госпожа Белозерская, был рад знакомству. Полагаю, мы ещё встретимся.
Выйдя из комнаты, я не чувствую под собой ног. Такое ощущение, будто лечу. Улыбка не сходит с лица. Бумаги у меня в руках — это щит, сделанный целиком из золота.
Теперь Белозерским нет смысла меня убивать. Когда графиня отойдёт от шока, то поймёт, что я действительно обошёлся с ней благородно. Да, право выкупа будет висеть. Но с точки зрения Белозерских не факт, что я вообще решу им воспользоваться.