Только уже завтра. Сегодня у меня настолько важное дело, что Цитата меркнет перед ним.
Собрание в поместье князя Грозина.
Этим вечером решится моя судьба. Станет известно, буду ли я назван полноценным членом рода или навсегда останусь изгоем.
Ведь я знаю, что Григорий Михайлович никогда не меняет своих решений. То, что он сегодня собирает семейный совет — исключение, подтверждающее правило.
Цитата отходит на второй план. Пока что я сделал всё, что мог. Теперь надо только дождаться, когда Егор и Виктор выполнят мои поручения, а уже затем приступать к дальнейшим действиям. План у меня есть.
Я весь день как на иголках. Мама тоже, ведь Марина и ей сообщила о собрании.
После обеда садимся в мамин Эльбрус и едем.
— Ты правда думаешь, что он решил нас вернуть? — спрашивает она.
— Если б он хотел оставить нас изгоями, зачем тогда совет? — задаю риторический, по моему мнению, вопрос. — Загвоздка в том, что это именно совет. Дедушка, похоже, не хочет единолично принимать решение.
— Это на него непохоже, — бормочет Анна.
— Наверное. Ты лучше его знаешь.
— Он всегда сам всё решал, и ему было плевать, что подумают остальные. Например, когда он составил указ о твоём признании, то никого не спросил.
— Возможно, дело в том, что он понимает — ему недолго осталось, — задумчиво говорю я, глядя в окно.
— Саша! Что ты такое говоришь?
— Ну прости. Он стар и может умереть в любой день. Сама знаешь.
— Знаю, — хмуро соглашается мать.
— И когда он умрёт, его единоличное решение могут послать подальше и снова объявить нас изгоями. Поэтому он хочет, чтобы вся семья нас приняла. Это лишь мои предположения, но других резонов я не вижу.
— А ты, наверное, прав, — подумав, соглашается мама и тяжело вздыхает. — Что ж, приедем и узнаем.
Собственно, скоро мы добираемся до поместья. Гвардеец на воротах жестом просит остановиться и наклоняется к окну:
— Добрый день, господин, госпожа. Его сиятельство князь велел передать, что семейное собрание состоится в старом поместье. Вы знаете дорогу?