Тем временем тип додумал и завёл рассказ. В этаком боян-стиле, упоминая себя от третьего лица, причём на удивление профессионально, как диктор или что-то такое.
— Пота-а-ап, — позвал я персонального мучителя, мерзкого ЗОЖ-ника и фитожопу.
«Чего надо, шебуршень бестолковый⁈» — недовольно буркнул мохнатый из недр. — «И обзываешься как погано! Непонятно, но всё равно погано!»
— А кто меня ни свет, ни заря…
«Не ври! Как раз заря!»
— Хорошо, а кто меня ни свет, заря, поднимает заниматься этими жуткими тренировками? И отвратно нудит, чтоб не отлынивал?
«Я», — самодовольно подтвердил валяющийся и ни хрена не делающий Потап. — «Это тебе нужно, чтоб не сдохнуть, глупый шебуршень».
— А тебе не нужно⁈
«Ну если ты сдохнешь — мне будет неприятно. Но я переживу. А ты, если сдохнешь… Хм-м-р-р-р…» — задумчиво затарахтел топтыгин. — «Хрен тебя знает, ты хрень непонятная. И я тебя подшаманил. Не знаю я, что будет, но тебе — будет хуже!» — победно заключил он.
— Чем кому?
«Чем мне. Так что на охоту тебе надо. И ты вместо того, чтобы мне спасибо говорить и мёд с рыбой жрать — обзываешся, глупый шебуршень!»
— Можно подумать я мало мёда и рыбы жру, — буркнул я.
«Нормально, но можно и побольше», — наглел топтыгин.
— И вообще — не обзываюсь. А честно перекладываю ответственность, — отмазался я.
«Это как?» — поинтересовался Потап.
— Ну смотри, мне на эти дурацкие, чтоб их, тренировки ходить неохота. Ле-е-ень, противно и вообще глупо. Но надо, так?
«Так».
— А значит кто-то в этом должен быть виноват. Ну не я же⁈ С хрена ли я?!!
«Хм-м-м… Что то в этом есть. Жалкое и шебуршное, гы-гы-гы!» — нечутко заржал топтыгин.
— Ты не ржи, а скажи — от этого кошака драного Шутом не тянет? — вспомнил я, зачем потеребил своё злобное меховое проклятье.