Лихорадочно обернулась, наткнулась на пристальный взгляд императрицы, которая рассматривала меня с мрачным любопытством.
– Не нравится? – отвечать я посчитала лишним, потому опустила взгляд, сосредоточившись на своих подрагивающих пальцах. – Идем в спальню, там поговорим наедине, – смилостивилась Стефания и, не оглядываясь на меня, пошла в сторону упомянутой спальни, порой переступая через чьи-то обнаженные, извивающиеся в экстазе тела. Тошнота поднималась все сильнее.
Не могу сказать, что я такая уж ханжа. Алдукард открыл для меня дверь в чувственное удовольствие, каждый день поражая все новыми открытиями. Он заставлял меня раскрываться, выходить из своей «скорлупы» и позволять себе наслаждаться всем, что он может мне дать. И мне нравилось. Но сейчас это ассоциировалось у меня с чем-то развратным, болезненным и неправильным.
Стоило оказаться за плотно закрытыми дверями спальни, я не сдержало вдоха облегчения.
– Так, что ты хотела, Софи?
– Я пришла тебя проведать. Я беспокоюсь о тебе, – призналась я честно и нахмурилась, с некоторым изумлением понимая, что прежняя выдержка меня покинула, о чем свидетельствовал явный мандраж и откровенная испарина. Дышать, почему-то, становилось трудно и хотелось расстегнуть верхние пуговицы платья.
– Ты или Алукард? – криво усмехнулась она. – Неужели он переживает, что я могу доставить проблем?
–Прекрати, – попросила я. – Алукард ни причем, ты прекрасно это знаешь.
– Вот как? – протянула она, хитро прищурившись и обходя меня по кругу, отчего у меня на мгновение закружилась голова. Нарастало странное чувство, которое я не могла понять и лишь отмахнулась от него. – Значит, проявила участие, – покивала она головой. – Допустим. А твой жених в курсе, где ты сейчас? Сомневаюсь, что он обрадуется, узнав, что я расстроила тебя происходящим в гостиной.
– Стефа, прошу тебя, – посмотрела я на нее с просьбой. – Мы ведь не враги друг другу. Зачем ты так?
– Не враги, – согласилась она. – Но кто тогда? Быть может, ты хочешь сказать – подруги? – прищурилась она, а в светло-красных глазах на секунду полыхнул огонь.
– Я знаю, ты злишься на меня и Алукарда. Так же я знаю, что сделала тебе больно, но поверь, я не хотела этого. И сейчас не хочу.
– Даже так? – захохотала она, но быстро прекратила, с ироничной насмешкой взглянув мне в лицо. – Хочешь прекратить мою боль? Как благородно. И что ты для этого готова сделать? – провокационно произнесла она, а затем резко приблизилась, нависнув надо мной, заставив меня запрокинуть голову. – Я скучаю по тебе, Софи, – произнесла она с сожалением, погладив мою челюсть. – А ты по мне?
– И я скучаю, – призналась я, несмело улыбнувшись.
– Но от Алукарда не откажешься? – подвела она итог.
– Прости, – покаялась я, ощущая уже откровенную боль в груди. Девушка поджала губы, а после отстранилась так же быстро, как и подошла, повернувшись ко мне спиной.
– Что ты хочешь от меня, Софи? Я сделала, на мой взгляд, достаточно: отказалась от своих претензий на тебя, оставила вас двоих в покое, дала официальное благословение на брак. Что еще вам нужно?! – выкрикнула она, в бешенстве отбросив столик в стену, рядом с которым стояла.
– Стефа, – позвала я, подходя ближе и касаясь плеча девушки. – То, что ты делаешь, не принесет тебе облегчения. Поверь. То, что происходит сейчас в твоей гостиной… это не ты. Ты ведь не такая.
– Откуда тебе знать, какая я? – зло прошипела она.
– Потому что ты сама мне рассказывала, – улыбнулась я, посмотрев в напряженное лицо. – Вспомни. Каждый день мы общались с тобой. Помнишь? Нам было хорошо вместе, мы делились секретами… Я знаю тебя, Стефа, – вновь натянуто улыбнулась я, от часто застучавшего сердца в груди, то ли от волнения, то ли от чего-то другого.