– Да-а-а, – уже менее уверенно протянула я, видя серьезные странности в поведении Некрасова. – Ты как себя чувствуешь?
– Еще не понял. Для того, кто дважды попадал в аварии, наверное, нормально, – выдавил он. – Простите, а кто вы такая? Мы знакомы?
– Что? – просипела я, с растерянностью заглядывая в его лицо.
– Кто вы? И где моя невеста? Вика тут? Я бы хотел ей позвонить, или кому-то из своих друзей…
Я в ужасе отшатнулась, медленно пятясь от койки с мужчиной, который меня не помнил…
– Я… – выдохнула я, чувствуя, как начинаю задыхаться, а горло сжало предательским спазмом. – Я… позову врача. Он просил предупредить его, когда ты очнешься… – проговорила я, а после выбежала за дверь, слыша, как мне в спину донеслось растерянное: «Девушка!».
Прислонилась спиной к стене, постаралась отогнать подступающую истерику и перевести дух. Заметила, что мимо проходящие уже посматривают на меня с беспокойством.
– Славка… – выдохнула я. Если Вадим помнит Вику, значит, должен и Славку помнить. Потому повертела головой, силясь вспомнить, где этот чертов кофейный аппарат. Вместо него заметила сестринский пост и направилась туда. Уже знакомой медсестре я рассказала, что Некрасов очнулся, она тут же заверила, что немедленно сообщит доктору, а после и подсказала, где у них можно купить кофе. Туда и направилась, все еще чувствуя себя на грани нервного срыва.
С супружеской парой родственников я встретилась на полпути и быстро, в общих чертах рассказала о произошедшем. Славка ускорился так, что нам с Кари пришлось за ним почти бежать. Однако, у палаты зять затормозил, замерев в открытой двери. Мы с Кари замерли следом, а у меня так и вовсе, словно земля из-под ног ушла.
В палате у больничной койки стоял лечащий врач и задавал Некрасову наводящие вопросы. Но не это стало причиной ступора. С другой стороны, обнявшись с Вадимом, замерла Вика, что прижималась к нему со слезами на глазах.
– Вы помните, кто это? – задал очередной вопрос хирург, подбородком указав на темноволосую девушку.
– Да, это моя невеста, Виктория, – уверенно кивнул Вадим, а я поняла, что вновь падаю. На самом деле мне это лишь показалось, потому что неожиданно Вадим перевел внимание в нашу сторону, встретился со мной взглядом и озадаченно нахмурился, но руки с плеча «невесты» не убрал.
Последнее, что я слышала, прежде чем уйти, это грозное и злое в исполнении Славки:
– А ну отошла от него, сука, – прорычал он, сжимая кулаки и уверенно заходя в палату. Меня же происходящее далее более не интересовало и… я, наконец, в полной мере ощутила, как сильно устала. Наверное, лучше поехать домой и поспать. Возможно, неделю, с нежной надеждой, что меня больше никто и никогда не тронет.
– Привет, ты как? – позвонив на мобильный, поинтересовалась Кари.
– Ты мое физическое или моральное состояние имеешь в виду? – уточнила я, стараясь перекричать новый работающий крупномасштабный принтер последней модели, за которым лично ездила за рубеж. Отличная машина, уже сейчас показывает потрясающие результаты и поражает качеством. Однако, в полной мере радоваться я не могла. Ничему не могла.
– Я стабильно созваниваюсь с Лизой, и она мне охотно стучит на тебя, – оповестили меня, не размениваясь на любезности, и сообщая, что в свой внеплановый отпуск сестрица только и делает, что склоняет моих сотрудников к шпионажу. – Потому я знаю, что с твоим физическим здоровьем все хорошо, если учитывать, что ты в офисе практически живешь и уезжаешь домой лишь на ночь, – в голосе сестрицы послышались раздраженные нотки.
– Лиза – стукачка, а ты – паникерша, – не осталась я в долгу. – Со мной все отлично. Вчера сняли швы. Сказали, шрам будет даже незаметен, – похвалилась я, некстати вспомнив, как зудит лоб под пластырем.
– Ты же знаешь, я не про то спрашиваю, – устало произнесла Кари в трубку, а я помедлила и с тяжелым вздохом отошла подальше от работающей техники, чтобы можно было нормально разговаривать.
– Как он? – вместо ответа спросила я то, что спрашиваю с глупой надеждой ежедневно.