– Все по-прежнему, – ответила Кари сдавленно, словно чувствуя вину передо мной. – Амнезия не прогрессирует, но и не проходит. Он не помнит последние два с лишним года, хотя во всем остальном отличные показатели и он быстро поправляется. Сегодня должны выписать.
Я привалилась к стене и до боли закусила губу, вспоминая последние дни.
Помню, как вернулась из больницы, а мне позвонила Кари и рассказала об учиненном Славкой скандале, из-за которого его пришлось выводить с помощью охраны. Мой зять пришел в полное бешенство, когда узнал, что решившая навестить Некрасова Вика, узнав об амнезии, промолчала и позволила тому думать, что все хорошо, и они по-прежнему вместе. Тогда, не слушая возмущений ни врача, ни самого Некрасова, в игру вступил Славка, красочно и с матом обрисовав реальную ситуацию и роль бывшей Вадима в ней.
И вот еще неделю, как Слава с Кари посменно с родителями Некрасова навещали того в больнице… а я трусила.
– Не хочешь увидеться с ним? – осторожно поинтересовалась Кари.
– Даже если хочу, какой в этом смысл? Он меня не помнит! Я для него совершенно чужой человек.
– Ну, мы ему рассказывали о тебе, – начала она неуверенно.
– Как и то, что мы расстались, – добавила я. – Я не хочу создавать неловкую ситуацию, Кари, как ты не поймешь? Я не знаю, как себя вести! Впервые в жизни я не знаю, как и что сказать при встрече! «Привет, ты меня не помнишь, но мы с тобой какое-то время спали вместе, а после ты попал из-за меня под машину»! Так, что ли? Я даже не знаю, как он в этом дворе вообще появился. Понятное дело, что хотел со мной поговорить, но о чем?! Я не знаю, а он и подавно не помнит!
– Идея, вообще-то, неплохая, – протянула сестра, а я судорожно выдохнула, прикрыв рукой лицо.
– Издеваешься?
– Нет, Рин, я вполне серьезно, и, если честно, хотела поговорить о другом, – печально отозвалась сестрица, отчего я сразу напряглась. – Вадима сегодня выписывают. Его родители помогут и перевезут его в квартиру, но им необходимо уехать уже через два дня. Мы со Славой, как ты сама знаешь, тоже скоро уедем.
– К чему ты ведешь?
– Из-за своих травм Вадим несколько недееспособен. Ему нужен уход и помощь. Хотя бы первое время по хозяйству. Мы говорили с ним, но от сиделок в полном смысле этого слова он отказывается. Гордость не позволяет. Но ты же сама понимаешь, что с одной рукой и ногой сильно не побегаешь по квартире. И ему нужно будет периодически ездить на осмотры, – перечислила она то, о чем я итак догадывалась. – В общем, мы надеемся, что ты сможешь иногда заезжать к нему.
– Ты серьезно? А у него вы спрашивали, хочет ли он помощи от незнакомой женщины?
– Ну, заочно мы вас познакомили, и он знает, что вы были близки. Потому со скрипом, но Вадим согласился впустить тебя в квартиру, если ты решишь приехать и пообщаться.
– Мило, – не сдержала я мрачного сарказма, тоскливо закатывая глаза.
– Так ты сможешь? – уточнила Кари и добавила: – Прежде чем придумаешь себе новую отговорку, помни, что ты у него в долгу. Жизнью, между прочим!
– Да что ж ты за дрянь-то такая? – возмутилась я.
– Беру пример с сестрицы, – нахально отозвалась Кари, вызвав у меня усмешку. – Я скину тебе его расписание. До встречи.
Через четыре дня я нервно переминалась с ноги на ногу перед знакомой дверью, не решаясь нажать на звонок. Глубоко вздохнула, выдохнула, собрала силу воли в кулак и твердо нажала на кнопку видеодомофона.