Подошел к ней, отметив, как она замерла, отставив чайник с кипятком обратно на плиту.
– Ринат, – позвал я ее, дотронувшись до плеча. Девушка медленно обернулась.
– Я боюсь, – прошептала она, заглянув мне в глаза. – Все так странно и запутанно…
– А для меня все предельно ясно, – улыбнулся я, ставя руки по обе стороны от нее, опираясь на столешницу. Она вздрогнула, но не отстранилась. – Я не помню того, что было до аварии, но мне это и не нужно, – признался я, заглядывая в красивое лицо. – Мне достаточно того, что я уже знаю. Я знаю, чего хочу, Ринат, – понизил я голос, уловив тихий всхлип, сорвавшийся с ее губ и то, как задрожали длинные ресницы. – Ты нужна мне. Очень, – поднял я руку и прикоснулся к ее щеке, с удовольствием погладив бархатистую кожу большим пальцем. – Я с ума схожу. Думаю о тебе с тех пор, как впервые увидел в палате. Меня не волнуют эти чертовы два года, которые я не помню. Меня это не так интересует, как осознание, что я когда-то целовал тебя, но не помню этого.
Она сглотнула и прикрыла глаза, позволив скользнуть ладонью ей на затылок, а после и прикоснуться к ней в поцелуе, который оказался даже лучше, чем я себе представлял.
– Ты нужна мне, – повторил я и углубил поцелуй, на который она после небольшого промедления ответила. Ощутил, как на моих плечах смыкаются тонкие руки и едва не возликовал, со стойким осознанием, что сделаю все, чтобы она больше никогда не разочаровалась во мне.
Спустя несколько недель все встало на круги своя. Я медленно, но уверенно входил в курс дела в «Победе», благо управляющий был толковым и знакомым человеком. Рината также стала посвободнее в плане занятости в своем агентстве, виновные в аварии понесли наказание, а мы старались не вспоминать тот печальный эпизод.
Я же… я был почти счастлив, зная, что каждый вечер стану проводить с Ринатой.
Вот и сегодня, за вечерним просмотром фильма, я перебирал ее волосы, пока она, положив голову мне на колени, что-то едко комментировала относительно нестыковок в сюжете или в актерской игре. Я же размышлял о том, что ее высказывания меня интересуют больше, чем сам фильм, хотя прежде, точно помню, не выносил смотреть фильмы в компании, как раз из-за комментаторов. Ее же голос мне нравился, ироничные высказывания, снисходительные смешки… особенно, когда она вот так естественно лежит у меня на коленях…
– Я люблю тебя, – произнес я легко и просто, словно это было само собой разумеющимся.
Девушка напряглась, замолчала, а после медленно села на месте, едва ли не со страхом посмотрев в мое лицо.
– Что? – переспросила она, словно ослышалась.
– Я люблю тебя, – повторил я и добавил: – Просто, чтобы ты знала. Я не жду, что ты сейчас ответишь мне взаимностью, не подумай. Мне просто захотелось это сказать.
– Я тоже тебя люблю… – произнесла она то, что я сам мечтал услышать, но точно не ожидал. Смущало только потерянное, даже испуганное выражение лица и тон, с которыми она сделала это признание.
– Почему ты выглядишь так, словно призналась в убийстве? – за насмешкой постарался я скрыть тревогу.
– Я… я полюбила тебя еще до аварии, но не добилась взаимности, – опустив взгляд и сжав ладошки в кулаки, выдавила она нехотя. – А сейчас, полюбила вновь и даже, как теперь очевидно, взаимно. Но однажды, рано или поздно, ты вспомнишь прошлое. Не повлияет ли это на твое отношение ко мне?
– Не вижу взаимосвязи, – покачал я головой, а после усадил девушку к себе на колени и с удовольствием поцеловал. – Это пустые страхи, Рината. Что бы я ни чувствовал к тебе прежде, уже не будет иметь никакого значения. Важно лишь то, что я теперь жить без тебя не хочу и готов платить годами жизни за каждый твой поцелуй. Я люблю тебя, – повторил я то, что, кажется, никогда не наскучит. Лишь бы слышать ее:
– И я тебя, – выдохнула она мне в губы, прежде чем с чувством поцеловать. А дальше реальность перестала существовать, и в это наваждение с синими глазами я окунулся с удовольствием и готовностью…
Эпилог
– Ответственно заявляю, что мы пережили этот день, – вздохнула я, повалившись на диван в гостиной Вадима после празднования Нового года, с которого мы уехали сразу же, как только позволили приличия, так как Вадим категорически желал успеть отметить праздник только вдвоем. Я не возражала, была даже «за». А после сегодняшнего – и подавно.