По-моему, хуже всего – убить свою мать. Содомия – тоже большое зло. На этой грешной земле никогда не угадаешь. Дурное место.
– Старик, но при мысли о каком-нибудь грехе у тебя ведь бегут мурашки по коже?
– Я слишком стар для мурашек. Кожа загрубела.
– Убийство занимает важное место?
Да, убийство – один из самых тяжких грехов. Инцест тоже.
– Не знаю такого слова. Как ты сказал?
– Инцест.
– Что это?
– Это когда брат с сестрой блудом занимаются. Или отец с дочерью. Смертный грех. Я им часто говорил об этом, но они все равно это делают. Я знаю: делают.
– А это очень плохо? Хуже всего?
– За это прямиком отправляются в Ад, – сказал старик. – Прямиком, а Дьявол руки потирает от удовольствия. Но почему ты задаешь такие вопросы?
– Если бы кто-нибудь спросил, чем можно больше всего угодить Дьяволу, что бы вы ответили?
Старый священник долго размышлял. Потом покачал головой.
– Не знаю, – сказал он. – Ему все нравится. Все, что мы делаем. Да: он любит все, что мы делаем. Любит нищету, болезни, любит людей, которые стоят у власти. Их он очень любит.
Это он посадил их в правительство, потому что они сделали все, что нужно, чтобы угодить ему. Здесь распоряжается Дьявол, поэтому и надеяться не на что. Дьявол довольствуется тем, что стоит и смотрит, как мы барахтаемся во грехе, и смеется. Я часто слышу, как он смеется.
– Но все-таки должны же ему какие-то вещи нравиться больше других?
– Я же сказал тебе: инцест – зло, – проговорил старик. – За это отправляются в Ад.
Инцест – знак того, что Дьявол любит это создание. А еще зло – сжигать церкви и убивать священников, как это делали в Мексике во времена моей молодости. Но, мальчик мой, почему ты об этом спрашиваешь? Ты проделал такой путь единственно ради того, чтобы задать мне этот вопрос?
Мгновение юноша молчал, судорожно сцепив руки.
– Ради этого не стоило ехать так далеко. Кто угодно мог сказать тебе это.