– Все сначала?
– Ну да, ну да, ей-богу! Вечер… улица… Иду домой, она на другой стороне… Гляди, гляди! С дитем, с дитенком на руках! Увидела меня… И грузовик, и прямо под колеса. И… месиво, кровь, мясо, кости, соус из мозгов… Была, слышь, женщина, с дитенком… а стало месиво! Комок из мяса, крови, кожи да костей… все вперемешку… И фары… Это всё… и светят фары… лучи как руки…
Полоски света и тени расчерчивали могилу, светильник-череп качался от сквозняка.
– Ну, взял я пушку да пальнул себе в висок! Пиф-паф – и все. Но ежели ты так любил и так страдал… так сильно… то любишь и страдаешь даже мертвый!
И как жахнет по крышке гроба остатком руки. Еще два пальца отвалились, крыса пискнула и ушмыгнула, у черепа разжались зубы, и кроваво-красная роза медленно упала на голову мертвецу.
– Ах ты, бедняга!
– О-хо-хо!
– Бедняга! – повторил Тюлип. – И вслед протараторил: – А тот жилец, ну, что я говорил, стреляться-то не стал. Взял и купил другого пекинеса. И все. Назвал его Тотором. Как первого.
– О-хо-хо! – всхлипнул покойник.
И как жахнет по крышке гроба остатком руки. Взметнулась пыль, кисть отлетела и попала в легаша, паук подпрыгнул, фаллос задрожал, череп качнулся.
– Бедняга!
– О-хо-хо!
И как жахнет по крышке гроба остатком руки. Бутылки покатились по земле, крышка гроба открылась. Оттуда вылез старый жмурик-коротышка, в сюртуке, полосатых брюках и страшно злой.
– Может, хватит стучать у меня над головой? – напустился он на зеленого вздутого. – Что за манеры! Откуда вы такой взялись? Уж не из общей ли могилы? Не даете покоиться с миром! Да вы хоть знаете, с кем имеете дело? Я бывший советник кассационного суда! Вот так-то, сударь мой! Я кавалер ордена Почетного легиона! Вот так-то! Я…
– А твоя сестра? – спокойно оборвал его зеленый.
– Моя сестра – генеральша! Вот так-то, сударь мой! Святая женщина!
– Да ладно! – заорал зеленый вздутый и встал, взметнув тучу пыли.
– Что-что? – возмутился сюртучник. – Да как вы смеете так говорить со мной? Со мной! Да я вас… Я вас затаскаю по судам! Да я…
И тут случилось страшное.
Зеленый вздутый, забыв о всякой осторожности, кинулся на сюртучника, они сцепились, схватили друг друга за волосы, покатились по земле. Поднялся столб пыли, а когда он рассеялся, Тюлип с ужасом увидел, что от обоих жмуриков осталась только кучка чего-то мерзкого и вонючего.