– С позолотой!
– Дата? Адрес? Имя?
– Завтра! Вторая могила слева! Тюлип!
– Вторая слева! Тюлип! Завтра! Триста! Идет?
– Идет!
– Пока!
– Пока!
Тюлип развернулся и нырнул в темноту А там немедленно наткнулся – сначала на что-то твердое и, видимо, немое, потом на что-то мягкое, издавшее слабый крик.
Христос, дитя и спичка
– Кто тут? – заорал ошалевший от страха Тюлип. – Руки вверх! Стрелять буду! Он чиркнул спичкой – в кончиках пальцев поднялось дрожащее огненное ушко[14]. Это был ребенок.
Босой, утопавший в рубахе не по росту.
В темноте был виден только блеск глаз, устремленных на горящую спичку.
На груди большой темный крест, на кресте – Христос, который поднял глаза и тоже с любопытством смотрел на огонек.
– Думаешь, пальцы ему обожжет? – спросил ребенок.
– Нет, – ответил Христос, не отрывая глаз от спички. – Нет, не думаю.
– Думаешь, раньше погаснет? – опять спросил ребенок.
– Да, – подтвердит Христос. – Думаю, будет так.
– Может быть, – сказал ребенок. – Хотя, по-моему, обожжет.
Он скосил глаза на огромное распятие:
– Спорим?