Пробуждение Ктулху
Мне оставалось лишь кивнуть, ведь я присутствовал на ее похоронах и провожал в последний путь так же явственно, как делал это сейчас с отцом.
– Что ж, – проговорил дед, словно подводя итог всему сказанному, – чему быть, того не миновать.
– Дедушка, – с трудом вымолвил я, – что случилось со вторым матушкиным братом? Я так и не добился ответа в прошлый раз.
– Так ли это важно? – ответил дед. По его лицу я понял, что он удивлен, и понял также, что вопрос я задал по собственной воле, а не подчиняясь приказаниям тех, кто привлек меня в эти края вопреки моему состоянию.
В тот же миг передо мной все потемнело, и внезапно я открыл глаза в полутьме. Священник натирал мои виски уксусом, а его супруга стояла рядом и бубнила под нос.
Произошло все ровно так, как говорил мой дед: вскоре после похорон отца мне доставили телеграмму с сообщением о кончине моего любящего дедушки, который оставил все свое имущество лично мне. О тех странностях, что могут ожидать меня в имении деда, я боялся даже предполагать, однако никаких возможностей отказаться от предложенного состояния у меня не имелось: отец потерял практически все свои доходы, и от него мне досталось только жилье, откровенно требующее ремонта и, насколько я припоминаю, уже однажды заложенное.
Таким образом, выбора не было, и вскоре я отделался от того немногого, что оставалось у меня в Кингстауне, и отправился в Саут-Этчесон, смутно предвидя многочисленные тяжелые последствия этой поездки. Про себя я решил, что продам дедовский дом и уеду из Саут-Этчесона как можно скорее. Найду себе жилье где-нибудь в Нью-Бедфорде, а то и в Провиденсе. Однако вместе с тем где-то глубоко под этими бодрящими мыслями копошились другие, тяжелые и страшные, и они навевали на меня глубокую тоску – не постоянную, а как бы наплывами, волнами: что-то в моей душе подсказывало, что я приму однозначное решение и в конце концов останусь в Саут-Этчесоне навсегда.
«Меня ничто не держит! – сказал я самому себе. – Нужно лишь напрячь волю и избавиться от этой тяжести… И еще, – добавил я, – похоже, мне не следует обзаводиться семьей, чтобы не продолжать наш проклятый род на этом свете».
Подобные планы поддерживали меня и заставляли по крайней мере избавляться от страха, пока поезд, а затем и нанятый автомобиль двигались по дороге в сторону малого города.
Прибыв туда, я остановился в недоумении. Небольшой чемодан – все, что я забрал с собой из дома в новую жизнь, – я поставил на землю себе под ноги. Я совершенно не узнавал картину, открывшуюся передо мной. Нынешний Саут-Этчесон даже близко не был похож ни на город моих детских воспоминаний, ни на место, где совсем недавно я побывал в своем странном, слишком реалистическом сне.
Это был самый обыкновенный, грязноватый провинциальный город. В центре его, правда, имелось несколько хорошо возведенных и недавно покрашенных двухэтажных домов с красивыми окнами, но преимущественно то были убогие строения, похожие на коробки или ящики, сложенные из старого кирпича или еще более старых древесных стволов. Большая центральная улица была замощена, и по ней можно было ходить в любую погоду, но большинство улиц представляли собой нечто вроде лесных троп, и, не сомневаюсь, при сильном дожде там легко можно было погрузиться в грязную жижу едва ли не по колено, а то и вовсе упасть со всеми вытекающими из этого последствиями.
Я не верил своим глазам. Как такое возможно? Не в силах разрешить этот вопрос, я решил для начала дойти до дедовского дома и попробовать разобраться там.
То и дело моросил дождь, было пасмурно; свет падал не яркий, а какой-то неизбывно-печальный, словно весь мир грустил о моей семейной утрате. Наконец вырос передо мной и тот давно знакомый дом. Он выглядел почти таким же, каким оставался в моей детской памяти: прочным, тщательно и красиво выстроенным, но вместе с тем вовсе не новым «с иголочки», как виделось мне в былые годы.
У ворот меня встретила пожилая женщина – должно быть, знала о моем скором приезде и ждала, вычислив время пути, которое я проделаю от поезда до самого подъезда.
– Мисс Раккуэль Радклиф? – неуверенно спросил я, поскольку сомневался, та ли это дама, которая прибиралась в жилище моего деда и рассказывала мне о здешних чудесах.
Она всплеснула руками.
– Ах, молодой мистер Эллингтон! – вскричала она. – Вы помните меня! Вот так чудеса, поистине так чудеса! – Она закачала головой и всхлипнула. – Такие перемены, молодой мистер Эллингтон, такие ужасные перемены! Ваш дедушка отошел в мир иной, о чем вы, разумеется, знаете… Он ведь был таким превосходным человеком! Что теперь будет? Вам понадобится еще моя работа или вы отыщете себе молодую девушку… или вы, простите, что задаю такой вопрос, уже женаты?
– Нет, мисс Раккуэль Радклиф, я совершенно не женат, – едва заметно улыбнулся я. – И если у вас имеются время и силы по-прежнему вести здесь хозяйство, был бы рад вашей помощи…
– На первых порах, мистер Эллингтон, на первых порах! – подхватила она горячо. – Потом-то, конечно, вы отыщете себе здесь молодую девушку, но пока этого не случилось…
Внезапно дождь начал идти сильнее – скажем так, чувствительнее, – и мы оба вбежали в дом.