Снежко вздохнула, как будто собираясь сообщить трагическую весть, но тут же улыбнулась:
– В конце нашего выпуска хочу сообщить, что некий псевдожурналист Ипатьев в погоне за дешевой популярностью часто пренебрегает фактами и порой откровенно лжет. В пятничном выпуске он, например, сообщил, что некий подполковник Гончаров, которого он превозносит в последнее время, задержал так называемого вора в законе Давида Возбу. Так вот, сообщаю истинную информацию: бандита задержали отважные сотрудники ГИБДД. А подполковник Гончаров уволен из рядов полиции. На этом заканчиваю. Бывайте здоровы, живите богато и берегите себя. А главное – не забывайте номер 112. Там всегда ждут вашего звонка, чтобы помочь.
Снежко закончила, но оставалась на экране и, зная об этом, продолжала улыбаться. Медали на ее груди радостно поблескивали.
«Сколько же у нее наград?» – подумал Игорь и подошел поближе к экрану, чтобы разглядеть получше. Действительно, появилась еще одна; раньше было семь медалей, а теперь их стало на одну больше: в первом ряду блестела серебром медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени с двуглавым орлом на аверсе. Снежко улыбалась, и у нее уже сводило челюсти.
– Расслабься, – посоветовал ей Гончаров и выключил телевизор.
И сразу позвонил профессор Дроздов.
– Спешу сообщить, – произнес он весело, – что госпожа Рачкова почтила наш университет своим посещением. Она провела встречу с ректором, на которую тот пригласил председателя академического совета и уведомил его, что на вторник ровно в двенадцать дня назначена защита соискателя Рачковой. Согласно положению, защита может состояться, если на ней присутствуют не менее шестидесяти процентов членов аттестационной комиссии. Кворум они набрали. Краснов лично обзванивал всех. И поскольку научным руководителем соискателя была ныне покойная Полозова, то вместо нее будет профессор Краснов, то есть сам ректор. Диссертация, по его словам, очень актуальная и необходимая, а потому оппонировать особо не надо, чтобы время зря не терять, тем более что Светлана Тимофеевна вырвалась из столицы всего на пару дней, забросив все свои государственные дела… Есть, конечно, профессор Дроздов, который непонятно почему пытается вставлять палки в колеса. А ведь если все сорвется, то это очень скажется на государственном финансировании. Так Краснов объясняет теперь всем. И люди верят! Верят, даже зная, что мы на самоокупаемости и самофинансировании. Мы платим высокие зарплаты сотрудникам, повышенные стипендии студентам и немаленькую зарплату за производственную практику. Короче говоря, всем членам комиссии приказано скрыть от меня информацию о защите и поставить профессора Дроздова уже перед фактом свершившегося. Мне сообщили об этом всего двое. Представляете, как у нас боятся начальства солидные ученые, которые должны страшиться только одного: что Бог заберет у них разум или они забудут таблицу умножения.
– Вы мне звоните зачем? – не понял Гончаров.
– Чтобы поставить в известность. Я приду на защиту с доказательством того, что вся диссертация – сплошной плагиат, а сама соискатель не имеет даже высшего образования и была зачислена к нам на второй курс по переводу из другого вуза, в котором она тоже не училась: я проверил. Приказ о зачислении подписан не мною, а проректором Полозовой, которая являлась проректором не по учебной работе, а по научной, а следовательно, полномочий на это не имела. Я, конечно, не снимаю с себя ответственности, но…
– У вас сторонники в комиссии есть?
– Раньше я думал, что мои сторонники – все коллеги. Все, с кем я бок о бок долгие годы занимался наукой и преподаванием. Я же всех их лично позвал в учрежденный нами с Сашей Калитиным университет.
– Можете еще сказать, что в нарушение всех норм и установленных в законодательном порядке правил Рачкова продолжала заниматься коммерцией. Одно из ее предприятий – охранная структура, деятельность которой сейчас приостановлена, потому что доказана причастность сотрудников к целому ряду особо тяжких преступлений.
– Это правда? – удивился Дроздов.
– Не совсем. Рачкова недавно уступила свою долю партнерам по бизнесу. Но это случилось уже после того, как она заняла пост заместителя министра.
– Тогда я об этом говорить не буду. Мне достаточно того, что у меня на руках. А если меня слушать не станут, я обращусь в правоохранительные органы. Вы мне поможете?
– Разумеется.
Гончаров вдруг понял, что если Рачкова прибыла в город для защиты диссертации, то, скорее всего, явилась не одна, а вместе с Корнеевым. А раз так, то Корнеев в очередной раз выступит представителем инвестиционного фонда покойного олигарха и потребует деньги. Но никто не звонил.
И тогда он сам набрал номер Лили и тут же сбросил. Вполне возможно, что люди Корнеева прослушивают и ее телефон. Наверняка прослушивают и телефон Курочкина. Можно, конечно, связаться с его финансовым директором Мариной Сергеевной. Рискованно, конечно, но иначе нельзя. Но ехать в офис «Промэлектрона» еще более безрассудное дело, потому что передвижение автомобиля тоже отслеживается.
И все же он позвонил.
– Слушаю. Кто это?
ebooksa