— Ах-ха-ха! — злорадствовал я, дёргая древко лопаты. — Так тебе и надо! Не выберешься! Век тебе вонять! Чтоб ты раньше времени поржавела!
— Нужно было не бегать от неё, а просто протянуть руку и взять, как и предполагалось, — мяукнула Манька. — И Акада мне не хозяйка. Она… — призадумалась кошка, внимательно разглядывая щебетавших на яблоневых ветвях птиц, — она мне друг.
— Ой, — скривился я, — только не надо! Скорее она твоя рабыня: и кормит тебя, и чешет, ублажая. Тебе только урчать от удовольствия остаётся.
— Сам-то урчал сегодня ночью. Я слышала, как Акада тебя с того света возвращала.
Что-то подобное и я смутно припоминал. Но до последнего момента считал это эротическим сновидением.
— Так-так, это упрощает дело, — довольно хмыкнул я и гордо перебросил один конец одеяла через плечо, запахнувшись «тогой» на манер древних римлян.
— Не знаю, какое у тебя там «дело», — вылизывала лапы кошка, — но тебе следует всё-таки вытащить садовый инструмент из этой жижи. Акада велела тебе взять лопату да тележку, которая в сарае стоит, погрузить на неё трупы и отвезти в лес, где и закопать, предварительно совершив там… обряд из чёрной мессы некроманта. Или чем ты там обычно занимаешься.
— Очень смешно. Я что, могильщик, по её мнению? — возмутился я до глубины души.
— Нет, — презрительно фыркнула кошка, — философ. Бери лопату и отрабатывай хлеб насущный!
И она уселась на пятую точку, смешно вытянув и раздвинув свои задние лапы.
— Фу-у! — скорчил рожу я. — Чудеса акробатики. Как ты можешь заниматься подобным, а потом этим же языком облизывать руки Акады? Бр-р-р… Грязное животное!
Кошка оторвалась от своих банных процедур и, застыв, обескураженно посмотрела на меня круглыми жёлтыми глазами. При этом она тупенько высунула язык, прикусив его за самый кончик. Как же я жалел, что не мог сфотографировать её в тот момент. Шедевральный кадр. Просто мегаинтеллектуалка, не иначе как.
Очень скоро с Маньки спало оцепенение, и она раздражённо заявила:
— Я не всегда была кошкой! Просто тело берёт своё. Вот и приходится языком…
— Уйди с дороги, лизопопка!
Отвесив кошке пенделя, я поднялся в дом и прокричал с порога:
— Эй, Акада! Нам надо поговорить.
— Трупы закопай, — послышалось с кухни. — Твои раны на спине хорошо затягиваются. Я тебя всю ночь крутым отваром поливала. И специальной мазью пропитывала повязки. Так что не смей жаловаться!
— Мне кажется, ты не только отварами меня укрепляла…
Акада не повернулась, лишь нервно заправила за ухо волнистые волосы, что выбились из её пучка. А ухо у неё, надо отметить, сильно покраснело и стало похожим на спелый помидор. Она нарочито серьёзно принялась рассматривать газовый баллон, а после поведала:
ebooksa