— А что насчёт оружия? — недоумённо взглянул на него я. — Ближайшая воинская часть в помощь. Разминируют, вывезут, утилизируют. Опять же, всё это оружие не попадёт на чёрный рынок. И никто не подорвётся случайно.
— Так-то да, — задумчиво согласился Сатчан. — То есть, у нас тут вырисовывается тесное взаимодействие с военными. А оно им надо?
— Слушай, ну тут просто уверен, что интерес у них будет, — ответил я. — Во-первых, у нас у всех кто-то погиб в войну, многие не знают где и как погибли их родные и этот поиск может для многих стать личным делом. Во-вторых, если мы говорим о военных, уверен, никому из них не хотелось бы, исполнив свой долг перед Родиной, вот так лежать десятки лет, без надежды, что тебя нормально похоронят. И родственники будут мучиться все это время…
— Всё это немного неожиданно, — проговорил Сатчан. — Но я с тобой полностью согласен. Попробуем…
— Нам домой не пора? — заглянула к нам Римма.
— Всё-всё, мы закончили, — подскочил Сатчан.
Мы все вышли их провожать. Когда Римма просовывала руки в рукава пальто, которое ей подал муж, мне показалось, что у неё животик появился. Неужели? Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо. Или просто хорошо кушает?
Только Хуберт подумал, что долго нет никакой реакции по Мартину Нойлеру, как на вахте общежития ему оставили записку, что звонили из посольства ГДР и просили его зайти.
Отлично, — обрадовался Хуберт, — наконец-то пришёл ответ из ГДР, что Нойлера отзывают из МГУ обратно на родину.
Вернувшись домой с курсов, Диана выбрала момент, когда осталась с мужем наедине и рассказала о своей встрече в посольстве с Маратом.
— Дорогой, я правильно понимаю, что это ты его на курсы устроил? — прямо спросила она.
— Да, — согласился Фирдаус.
— Это значит, что у них с Аишей всё серьёзно?
— Похоже на то.
— Но что скажут родители? — удивилась Диана.
— Они считают, что Аиша хорошо воспитана и не наделает глупостей, — развёл он руками.
— Что, правда, они настолько наивны? — не поверила Диана.
— Ну либо наивны, либо знают Аишу получше нас с тобой.