— Генрих Маркович, Межуев беспокоит. Как ваше здоровье? Хорошо? Рад слышать! Хотел узнать, как там Павел Ивлев, парень, которого я к вам отправлял?
— Премного благодарен, Владимир Лазоревич. Как всегда, умеете вы таланты искать. Очень толковый парень оказался. Практически сразу вышел за рамки заметок, что мы согласовывали поначалу. Пишет хорошие статьи, сам предлагает актуальные темы, слог у него замечательный, доступный, хотя и темы серьёзные. Для такого возраста просто удивительно…
— Ну, я рад, что смог быть вам полезен, — ответил довольный Межуев и попрощался с главным редактором.
Статьи пишутся, деньги зарабатываются, все для молодой семьи нелишняя копейка, — думал он. — А там время незаметно пролетит, и в Союз журналистов вступит. Будем считать, что я с Ивлевым в расчёте за все доставленные неудобства с той проверкой по линии КГБ…
Ираклий с Женей Булатовым сделали деловые лица и заморочили голову методисту сбором информации о родителях сокурсников с целью организации стройотрядов на каникулах.
— Слышали, что у нескольких наших родители работают в министерствах, — вещал с серьёзным видом Тания, — не могли бы вы нам помочь… Нам бы узнать, к кому реально есть смысл обращаться за содействием. А то некоторые однокурсники так хвастаются про своих родителей, а как нужно что для университета, один пшик, ничего эти родители сделать полезного не могут. Должности у них совсем не те, чтобы содействие оказать. А мы только время зря тратим на встречи с ними…
Булатов с горестным видом кивал каждому сказанному слову. Мол, ночей не досыпаем, так стараемся для коллектива, а все зря…
Методист поверила, вошла в положение и дала старосте и комсоргу ознакомиться с личными делами студентов их группы. Парни выписали для вида несколько вариантов, но главное — они теперь знали, кто родители у Костенко.
За обедом мы обсуждали результаты рейда наших разведчиков в деканат.
— Отец у неё начальник управления в министерстве автодорог, — доложил Ираклий, — а мать главврач кожно-венерологического диспансера.
— О! В кожвене деньги рекой льются, а уж главврач в них просто купается, — заметил я. — Но от публичной порки на собрании отмазывал её, скорее всего, отец. А он, кстати, в каком министерстве — СССР или РСФСР? — вспомнил я про тестя Сатчана.
— Не записал, — смутился Ираклий.
— А жаль… — улыбнулся я.
— РСФСР, точно! — выпалил Булатов. — Как ты сказал, РСФСР, у меня перед глазами та строчка и всплыла.
— В любом случае, отец Костенко это так не оставит. Это имиджевые потери, он их не допустит. Он же звонил в университет, просил отмазать дочь от неприятностей. А ей, в итоге, ещё сильнее прилетело… Так-то новости хорошие. Но нам все равно не стоит расслабляться…
— Да и пусть теперь Светкин папаша выясняет отношения с Самедовым! — ответил Ираклий. — Нам-то что?
— Мне не нравится, что Быстрова так ловко Самедовым крутит, — объяснил я. — Вы думаете, она нас простила? Нет. Я помню этот взгляд на собрании… Она нам ничего не забыла…
— Вот же похотливый козел, этот Самедов! Не тем местом думает! — пробурчал Булатов. — Теперь у нас у всех из-за него проблемы могут быть. Комсорг МГУ — это серьезно.
— Да уж. Вроде, солидный человек, а видишь, как оно бывает? — кивнул я. — Подобрала Регинка к нему ключик…