— Ничего, Артамонова, потратишь. Это дело на контроле у Вавилова. Нам сказали «надо», мы что ответили?
— Есть! — неохотно произнесла капитан.
— И в следующий раз больше думай, прежде чем давать такое категоричное суждение. Да, агент очень непростой по характеру и темпераменту, но ты обратила внимание, что она замужем за сыном долларового миллионера, переехавшего в Швейцарию и имеющего серьезный бизнес в Италии? Как сама думаешь, много у нас агентов может забраться на такой уровень знакомств и связей? Пусть и имея самый образцовый характер и темперамент, что нам удобен?
— Виновата, товарищ полковник!
— Молодец, что понимаешь. Вот, подумай, чем мы её займём, какими дисциплинами? Завтра примерную программу мне на стол. Только в полном соответствии с рекомендациями Левина.
— Я помню.
— Свяжись с ней, познакомься. Сейчас твоя задача стать ей лучшей подругой, поняла?
— Так точно.
— У неё муж араб, вроде, не шибко ревнивый, но всё-таки… Поэтому занятия лучше проводить в первой половине дня, когда она учится в Горном институте, чтобы у него не было вопросов, где жена пропадает. Выйди на нашего сотрудника там, договорись о свободном посещении для неё, и вообще, пусть обеспечит ей режим наибольшего благоприятствования.
— Когда начинать?
— Уже.
Приехал на табачную фабрику впритык, благо, от метро недалеко и нашёл быстро. Табачную фабрику все знают, показали сразу. Встретила меня помощница директора фабрики Анастасия Карловна, важная, строгая женщина лет пятидесяти. Привела меня в большой актовый зал и, прежде чем выпустить на сцену за солидную трибуну из полированного тёмного дерева с гербом СССР, подвела меня к руководству фабрики, заседавшему в первом ряду. Тут был и директор, и его заместитель, главный инженер, главный бухгалтер, главный технолог, парторг, профорг и комсомольский секретарь. Пришлось со всеми познакомиться. Не мог, сначала, понять, что происходит, и с какого перепугу начальство набежало на рядовую лекцию, но потом главбух, знакомясь со мной, произнесла фразу, из которой я понял, что она в курсе моих публикаций в «Труде» и, видимо, они все в курсе, и, похоже, прибежали на корреспондента посмотреть. И откуда они, вообще, об этом узнали? Не иначе, Ионов мне такую рекламу сделал.
Когда мы с начальством познакомились, парторг представил меня собравшимся, как студента МГУ, уже регулярно печатающегося в газете «Труд». Народ меня встретил, прямо, бурными овациями. Вот, Ионов… Зачем это всё? Теперь у людей будут завышенные ожидания. А тема-то лекции «Рабочая совесть — лучший контролер!». Эх, с чем работать приходится… Я бы лучше что-нибудь про новые технологии задвинул… Хотя…
— Здравствуйте, товарищи, — поприветствовал я битком забитый зал. — Тема нашей сегодняшней лекции «Рабочая совесть — лучший контролёр». Все видели такой плакат? Или надпись где-то? А задумывались когда-нибудь, о чём это? Что такое, вообще, совесть? Это чувство личной ответственности за совершённые или несовершённые поступки. Это внутренняя потребность, делать всё хорошо и правильно, даже, когда вас никто не видит.
Выдал ещё несколько тезисов из методички с отсылкой на руководящую и направляющую роль Партии, а потом начал своими словами, чтобы не утомить собравшихся. — Когда речь идёт о рабочей совести, то, соответственно, это потребность делать свою работу хорошо, даже, когда начальник не стоит над душой. Это когда вы думаете о том, кто будет пользоваться вашей продукцией.
— Пусть ОТК о нём думает! — крикнул кто-то с места, не побоявшись начальства. — Иначе, зачем они нужны? Зря им деньги платят?
Профорг, директор и замдиректора сразу оглянулись, высматривая этого дерзкого оратора, но в полном зале понять, кто кричал, было трудно.
— Вы поймите, — начал я, — любой брак — это плохо. Но скрытый брак — это особенно неприятно. ОТК его не обнаружит. А представьте себе ситуацию, вы на рынке выбрали замечательный кусочек мяса, заплатили две магазинных цены за него, всю дорогу домой радовались, а принесли совсем не то. Ушлый продавец красивый кусочек заменил непонятно чем. Неприятно? Очень. Торгаша на рынке хоть найти попытаться можно, и заставить вернуть деньги. А кому претензии предъявлять человеку, купившему, к примеру, дохлую мышь в консервной банке вместо завтрака туриста? Мне письмо тут пришло с такой историей, мне много пишут на адрес редакции… Вот, каково человеку? И ОТК тут не причём. Они же не вскроют банку, не проверят, что туда работнички напихали. Правильно?
Убеждал работников всегда думать о конечном потребителе.
— Это не Табачный трест, который централизованно закупает продукцию вашей фабрики, и не киоск «Табак». Это живой человек, заплативший за пачку сигарет, между прочим, свои кровные. Относитесь к людям так, как хотите, чтобы они относились к вам. Это жизненное правило ещё никто не отменял.