Неожиданно для себя застал там у Марьяны Ганина.
— О, Макар Иванович! Добрый день! — воскликнул я. — Как у вас дела?
— Нормально, — ответил он, с опаской поглядывая на меня.
— А как там у нас поживает третий том? — спросил я, раз «нормально».
— Так ещё в пятницу Павел Игоревич вывез вашу часть, — поспешила объяснить Марьяна. — А накануне забрали основной тираж. Мы уже над четвёртым томом начали работу.
— Замечательно, — улыбнулся я ей. — Образцами я вас снабдил на полгода вперёд…
— Это откуда, кстати, книги? — поинтересовался Ганин.
— Это мои, — улыбнулся я. — Но мы с Марьяной Платоновной договорились, что по окончании работ они останутся ей.
— Спасибо, — улыбнулась она с довольным видом, как мне показалось, вполне искренне.
Так радуется… Можно подумать, даже одного экземпляра третьего тома себе не оставила? — подумал я озадаченно. — Ну, а что? Всё может быть. Это же не Ганин…
Попрощался с ними, пожелал Ганину скорейшего выздоровления и возвращения в строй и отправился в «Ромэн».
Только в театре до меня дошло, что я не знаю, где сидит худрук. Постучался в кабинет к Баянову. Тот обрадовался мне, как родному и вызвался проводить. Однако и дальше он меня не оставил, а по-свойски уселся на диване и, как я понял, собрался присутствовать при нашем общении с Вишневским.
Михаил Русланович воспринял это совершенно спокойно, и мы приступили к разбору полётов.
Мой текст был аккуратно дополнен карандашными поправками. Отдельно уже отпечатаны были четыре песни, в тексте было добавлено, к примеру, «Звучит второй куплет песни "Ходил цыган по селу»".
— Дополните, пожалуйста, ваш текст нашими специфическими словечками, — показал мне Михаил Русланович в нескольких местах. — Перепечатывать не надо. Где можно допечатать, допечатайте. Где текст не умещается, там вставка с номером дополнительного листа и на отдельном листе недостающий текст.
Он показал для примера, как это делается.
— Сильно не переживайте из-за правок-помарок. Потом мы, всё равно, всё перепечатаем набело для утверждения. Постарайтесь не затягивать с дооформлением. Процесс утверждения новой пьесы в репертуар не быстрый и продлится несколько месяцев, как минимум. И это еще неплохо, потому что мы в Москве. А представьте, сколько пьесу будут утверждать для того же Иркутского театра…
— Понял. Постараюсь закончить как можно скорее, — пообещал я.
— Зайдёмте ещё ко мне, — поднялся Баянов, мы с Вишневским попрощались и Баянов распахнул передо мной дверь его кабинета.
— Чуть не забыл про контрамарки, — объяснил он мне.