— Что скажешь? — подошёл к стоявшей у окна жене Насир. — Как тебе здесь?
— Мне тут нравится, — ответила Медина. — Мама с папой нашли прекрасное место. Если ты сможешь перевести в Европу свой бизнес, я буду только рада. Отсюда и до Парижа не так далеко. Амаль с Лайлой прилетят в субботу…
— А мне в Больцано понравилось, у них там с налогами полегче, чем в Швейцарии, — ответил ей муж. — Мы могли бы там дом купить. Тогда Тареку не надо было бы гостиницу всё время оплачивать. А? Как думаешь?
— Можно и в Больцано, там тоже очень красиво, — как-то равнодушно ответила Медина и это не укрылось от Насира.
— Тебя что-то беспокоит, — не мог понять он. — Ты не хочешь из Ливана уезжать? Но выбора-то уезжать или не уезжать нет, дорогая. Тарек бьет тревогу, и у него есть на это основания… У нас есть, по сути, выбор только куда уезжать…
— Меня Аиша беспокоит, — повернулась к нему жена. — У неё этот молодой человек, Марат, с языка не сходит…
— Я заметил, — кивнул Насир. — Ну, а что ты хочешь? Молодость, первая любовь… Вспомни нас с тобой.
— Вот я и вспоминаю, — взволнованно ответила мужу Медина. — Фирдаус с Диной весь февраль будут в Европе. И в марте у Дины конкурс в Монако. Аиша одна будет в Москве всё это время?
— Дорогая, что ты хочешь сказать? — озадаченно смотрел на жену Насир. — Что хочешь поехать с ней в Москву?
— А ты, разве, не хочешь? — удивлённо посмотрела на него Медина.
— Я в дочери уверен, — ответил он. — Разве что только с Маратом её познакомиться… И вообще, Москву посмотреть…
Медина с надеждой смотрела на мужа.
— Ну, хорошо, — сдался он под этим взглядом. — Летим с Аишей в Москву.
Скоро родители придут, — взглянула Регина на часы на кухне. — Опять придётся прятаться в своей комнате от едких нападок отца. Как надоело это всё! Каждый раз выслушивать, что она дармоедка и нахлебница. Ну нет у неё сейчас ничего, кроме стипендии! И не скоро будет. Первый курс всего… Чего отец добивается? Чтобы она на вечернее перешла? Работала и училась? И к двадцати пяти годам превратилась в измученную жизнью бабу, которой ещё и замуж выйти надо и детей рожать? И за кого она выйдет в таком виде? За вечно пьяненького Митю-сварщика с первого этажа?
Нет уж, — думала Регина. — Надо искать варианты и бежать из этого дома, пока не превратилась в Дуню с трудоднями. Как же жаль, что Рашида посадили… Их, наверное, всех посадили… Всех, про кого он рассказывал тогда в пьяном бреду.
В замке повернулся ключ, пришла с работы мать. Регина приняла у неё из рук сумки и понесла на кухню. Хлеб отправился в хлебницу. Яйца, бутылки с молоком и кефиром в холодильник, а кулёк с макаронами на полку в шкафчик.
Вот ведь, директор же школы, — думала Регина. — А ни деликатесов дома, ни дефицитов. Ничего из того, что Самедов ей на квартиру регулярно притаскивал. Только к празднику что-то появляется… Как так можно жить?
— Ты что-нибудь приготовила на ужин? — спросила уставшая Нина Георгиевна дочь. — Скоро отец придёт.