— А что там так всё плохо с полами? — поспешно начала одеваться она.
— В сенях уже вообще провалились, — ответил я. — Славке ещё год служить, выпросили с ним у командования увольнительную на два дня, вот, занялись, а там не только доски менять надо, оказывается, но и лаги. Со всей улицы собирали… А там ещё камни в фундаменте некоторые покрошились…
— Сколько вас там? — спросила она.
— Не знаю, человек двенадцать уже так точно, — пожал я плечами. — И нет гарантий, что еще не подойдут.
Она повела меня к себе на работу, в наш гастроном, прихватив своих сеток штук пять. Степан пошёл со мной, глядя на эти приготовления.
Она нам выдала хлеба, полкило сыра, варёной колбасы целый батон, мы со Степаном подумали, что не стоит брать только водку, взяли ещё портвейна и вина. Тётя Нина дала нам ещё большую круглую банку селёдки Иваси.
— Детям бы ещё чего-нибудь, — попросил я. — У Эммы же двое братишек маленьких.
— А чего? — задумалась тётя Нина. — Торт? Конфет?
— Фруктов никаких нет?
— Какие сейчас фрукты? — махнула она рукой. — Лимоны, разве что.
— Ну, тогда конфет и лимонов, — решил я.
— Спроси, у них овощи есть? — наказала она мне, считая на счётах общую сумму. — Если нет, пусть Эмма приходит! Не стесняется. Не чужие, чай…
— Хорошо, спасибо, тёть Нин, — улыбнулся я, закладывая в карманы пальто кульки с конфетами и тремя лимонами, и расплачиваясь.
Навьюченные сумками, мы со Степаном потащили покупки к дому Либкиндов. Работа кипела, мы протиснулись между людьми в сенях и открыв двери, просто поставили сумки у порога.
— Эмма, Клара Васильевна! — позвал я их, отвлекая от приготовлений. — Вот ещё возьмите! А это детям, — вытащил я кульки из карманов, когда Эмма подошла.
Она только рот рукой прикрыла и едва слышно поблагодарила нас. Мы со Степаном подошли к Славке.
— Тётя Нина Кузнецова велела Эмме приходить за овощами в гастроном, — строго сказал я другу. — Тебе надо их как-то познакомить, пока ты в увольнительной.
— Ага, — растерянно уставился на нас Славка, на автомате протягивая Степану запястье вместо грязной ладони. — Понял.
Мы осмотрелись. Лаги уже все лежали на месте, и мужики густо промазывали их чёрной отработкой.
— Движется дело, — удовлетворённо заметил я и, выбравшись наружу, громко закричал: