Ревизор: возвращение в СССР 26

22
18
20
22
24
26
28
30

Услышав, что они вызвали лифт вниз, мы с Загитом встали в ожидании перед лифтом на лестничной площадке. Они не ожидали нас увидеть. Как дверь открылась, Вета, выходившая первой, аж присела от неожиданности. Лица у них были серьёзные.

— Что случилось? — заволновался я.

— Да всё не слава богу, — вывел Тимур из лифта Вету, придерживая её за плечи, и проводил в квартиру. — Решили прогуляться по вечерней Москве после театра.

— И что? Там идти-то две остановки, — с недоумением спросил я, прикидывая где и во что они могли ввязаться.

— Мужик на выезде со двора лежал, думали пьяный, а оказалось — его машина сбила, — объяснил брат.

— Ничего себе, — выдохнул я, пытаясь просчитать последствия этого инцидента для брата. — Пришлось данные свои давать?

— Ну как. Скорая приехала, милиция… Но я же ученый… Так что я твои данные назвал. Имей ввиду, если что.

— А что может быть, если что? — не понял я.

— Не знаю. Вообще, мне лейтенант руку пожал на прощание. Так что ничего плохого точно не жди. Я бы тебя не подставил…

Вышла Галия. Пересказал ей приключения наших гостей в Москве, не акцентируя её внимание на проблеме документов.

Загит-то, сразу всё понял, намекнул дочке, что у Веты был длинный сегодня день, неплохо бы её спать положить. Когда девчонки ушли, он сразу достал из закромов начатую бутылку коньяка и рюмки.

— Ну, мужики, чтобы этот бедолага выжил, — налил он нам по тридцать капель.

Глава 13

Москва. Квартира Ивлевых.

— За здоровье пострадавшего, — поднял свою рюмку Загит многозначительно. — Потому что, если он поправится, то на этом для вас всё и закончится. А если он, не дай бог, помрет, всё только начнётся…

— Да уж… За здоровье пострадавшего, — поддержал я предложенный тост, и Тимур, естественно, тоже. — Ладно, не переживай, — хлопнул я брата по плечу, заметив, как он напрягся. — Всё обойдётся. Я выкручусь, в случае чего. Главное, ты свои данные не засветил.

— Да блин, надо было кого другого назвать, а не тебя. А меня как замкнуло, никого больше из гражданских моего возраста вспомнить не смог. Все в училище же в таком же как у меня положении, их данные бы назвал, подставил бы их вместо себя. А это нехорошо, они в таком же положении, как и я сам, нечего им в Москве делать.

Похоже, Тимур и не подумал, что спасённый им человек может умереть по дороге в больницу или во время операции. А тогда разбор полётов начнётся по новой и, возможно, решат дополнительно свидетелей опросить. Вызовут меня, и что я им скажу? Мол, меня там не было? А наверное, в принципе, так и сделаю. Что они мне предъявят? Сведут с тем милиционером, с которым Тимур тесно общался, он меня не опознает, и вопрос закрыт. А откуда какой-то парень меня знал и назвал — так я журналист, лицо известное. И понятия не имею, откуда фанаты мою дату рождения узнали. Может, у них знакомые в милиции работают…

Мы посидели ещё немного, переведя разговор на другую тему, но Тимур так и не расслабился больше. Блин… Помог, называется, человеку… А какой был выбор? Мимо пройти? Тоже не по-человечески…

Тимур пошёл умываться, а я вернулся к себе в кабинет. Закончил печатать лекцию и взялся за список радиопередач. Он был гораздо короче, чем предыдущий список с расценками, и прочитав его, я понял, что список гонораров касается всей работы государственного радио, а не только детской редакции. Все мои мечты про очерки, лекции и фельетоны рассыпались в пух и прах.