— А, по-моему, нормальные родители у Аиши, — высказался я.
— Да уж, — смущённо заметила Галия. — Я Медине говорю, осторожнее, ребёнок может костюм испортить, а ей всё равно. Пусть, говорит, портит. А костюм такой дорогущий… Я всю дорогу, пока она малыша держала, переживала, чтобы Русик не срыгнул на неё.
— Они немного иначе, чем мы, смотрят на одежду, дорогая, — ответил я. — денег у них навалом, так что можно и выбросить костюм, если не получится отстирать. Будет хороший повод сходить в дорогой магазин за новым, или и вовсе к портному съездить заказать что-то по последнему писку моды…
Загит сидел выжатый, как лимон. Сказалось напряжённое ожидание встречи и неожиданное внимание гостей к его скромной персоне. Они пошли курить с Ахмадом. Женщины занялись кто детьми, кто уборкой со стола. А Тимуру приспичило срочно поговорить со мной.
То, что гражданин Пономаренко выжил и благополучно перенёс операцию, я ему сказал сразу, ещё как только пришёл. И сейчас мог только догадываться, что у него за вопрос такой приватный ко мне вдруг возник.
— Ну, пойдём, — пригласил я его к себе в кабинет.
— Марат говорит, что ты помог ему переехать в Москву из Святославля, — начал он. — И теперь у него уже отдельная комната в общежитии, он заканчивает педагогическое училище в этом году экстерном, и будет работать детским тренером.
— Точно, его же в Святославле сразу на второй курс Сатчан как-то пристроил, — вспомнил я.
— Это потому, что он до армии ещё одно училище закончил, — подсказал мне Тимур.
— Точно, точно… Так он, значит, уже заканчивает в этом году? А он не передумал с детьми работать?
Брат неопределённо пожал плечами.
— Я что хотел спросить-то… А это трудно, вообще, устроить?
— Что?
— Второе училище тренерское и работу, как у Марата? Я про себя интересуюсь…
Так… Это что ещё за вопросы? Он что, уже не хочет быть офицером? Если ему из армии уходить, то это надо делать до ввода наших войск в Афган… Я, конечно, ужом извиваюсь, пытаясь через свои лекции в КГБ как-то внушить мысль советским элитам, что любые такого рода планы очень плохо скажутся на СССР, но есть проблемка… Лекции я читаю для молодежи и людей среднего возраста, а решение о вводе войск в Афганистан будут принимать через шесть лет старики из ЦК, которые КГБ отдают приказы, и вовсе не всегда прислушиваются к гэбэшной точке зрения… Так что, надо исходить из того, что в Афган наших парней все же пошлют. И Тимуру, если останется в армии — прямая дорога в ограниченный контингент. Не факт, что живой и здоровый оттуда вернётся. И даже если живой и здоровый, то как перенесет то, что молодежь под влиянием гласности и перестройки проникшаяся американскими геополитическими интересами, будет называть его убийцей детей и женщин? Помню я, как принимали парней, честно исполнявших свой долг перед страной, по возвращении… было мерзко читать эти либеральные газеты, и смотреть не менее выслуживающиеся перед американцами телеканалы. Очень легко будет озлобиться и спиться. Нам это надо?
— Всё решаемо, — задумчиво глядя на него, ответил я, — но очень поможет, если у тебя будут какие-то спортивные достижения, выигранные соревнования, грамоты, медали и всё такое. Бывают у вас соревнования в училище по самбо?
— Конечно, бывают, — с готовностью кивнул брат.
— Вот, участвуй везде, старайся выиграть любое призовое место, хоть третье, не важно. Занимайся самбо дополнительно. Или еще с одним инструктором, или с вашим основным инструктором, но дополнительное время. Они, кстати, любят такое усердие… Короче, чем больше у тебя будет спортивных достижений, тем лучше. Мне будет легче тебя куда-то пристроить. Кстати, возможно, еще и какие-то поблажки в режиме или учёбе получишь за участие в соревнованиях, если будешь успешно представлять на них училище.
— Понял, — обрадовано кивнул брат, поднялся и направился к выходу из кабинета.
— Только ты ж военное училище-то все же закончи, — озадаченно проговорил я ему в спину. — А то никакого тебе экстерна в педучилище не будет.