– Наверное, это то, что надо. Познакомь меня с ними.
Батый вернулся в Гейдельберг. В салоне его машины были надежно спрятаны два автомата Калашникова, пистолет, патроны, взрывчатка. Пациенты обрадовались его возвращению. Они видели в нем лидера, который поведет их по рискованному, пусть опасному и потому привлекательному, пути. Им хотелось перемен. Каких, они не знали, но очень хотели. Обыденная жизнь, усугубленная врачебными процедурами, приступами болезни, враждебностью окружающих, угнетала их. Теперь они – члены опасной группы, оружие в их руках давало ощущение власти, возможность приказывать другим, делало этих других слабыми и послушными. Все переворачивалось. Хозяева жизни становились париями, парии – героями.
Особенно интересно было наблюдать за Генрихом. В обычных условиях он производил впечатление слабого, неуверенного в себе человека. Дерганые движения, трясущиеся руки, бесцельно блуждающий взгляд. Батый еще на первом занятии заметил: когда этот парень, пироман, любитель смотреть на огонь, добывающий его при любой возможности, брал в руки огнестрельное оружие, он преображался. Спина распрямлялась, появлялась грациозная плавность во владении оружием. Он чувствовал оружие, стрелял с удовольствием и без промаха.
Вот и теперь Юрген ему первому на тренировке вручил автомат и только подсказывал, что и как надо делать. У Генриха все получалось легко и даже красиво. Батый невольно вспомнил фразу инструктора по борьбе: «Если прием сделан красиво, значит, он сделан правильно».
На полянке в лесу, где они устроили стрельбище, наставник воткнул в землю несколько веточек и повесил на дерево старую тряпку. Памятуя предыдущий опыт, он не стал показывать пироману, как надо держать автомат, как прицеливаться. Просто вручил оружие с полным магазином патронов и дал команду:
– Готовься. Правый крайний куст двумя патронами. Огонь!
Генрих стоял по-ковбойски и стрелял от пояса. Грохнул двойной выстрел, срезанный куст свалился на землю.
– Крайний левый куст. Три патрона. Огонь!
Не успел он договорить, как подпрыгнул сбитый сосновый куст.
– Тряпка на дереве. Сделай мне восьмерку одной очередью.
Сам бы Батый не смог бы выбить эту цифру без перерыва, а у Генриха получилось с первого раза. На раскачивающейся тряпке дымились пробоины от двух ровных слегка вытянутых овалов.
Присутствующие замерли от восхищения. Даже Грета, зажав руками уши от грохота выстрелов, открыла рот от удивления.
– У меня еще восемь патронов, – спокойно напомнил стрелок.
– Так сруби к черту эту драную тряпку.
Через мгновение срубленная мишень валялась на земле.
Батый повернулся к Маргарите:
– Объясни мне, как невротик с трясущимися руками и разбегающимися в разные стороны глазами может так владеть оружием.
– Ты знаешь, что такое лабильность нервной системы?
– Нет.
– Ну хотя бы сильный и слабый тип нервной системы представляешь?